Черный длинный лимузин ждал на углу. Кит велел шоферу отвезти их в кафе «Фокси» на Пятьдесят четвертой улице, рядом с Мэдисон. Ему нравилось кафе, так как там были большие отдельные кабинки.
Возбужденные, они зашли в свою кабинку, сели и принялись обсуждать пьесу во всех подробностях — занятие, доставлявшее Валентине все больше и больше удовольствия. Ей нравилось его чувство юмора и энтузиазм. Что бы Кит ни делал, он выполнял это на сто процентов. Ему было уже почти сорок, но он обладал энергией и жизнерадостностью двадцатилетнего. Она уже знала, что Кит был умелым наездником, опытным игроком в поло и великолепным объездчиком полудиких лошадей, время от времени совершавшим поездки в Хьюстон, где принимал участие в состязаниях ковбоев. Он катался на лыжах около Аспена, неплохо играл в гольф, как-то даже пытался заняться планеризмом.
Два часа спустя, когда кафе начало пустеть, Кит, улыбаясь, откинулся на спинку стула и сказал:
— Думаю, на сегодня достаточно. Скажи мне, Вэл, что происходит с «Голубыми Орхидеями»? Неужели вы действительно расстались навсегда?
Валентина нахмурилась.
— Надеюсь нет. Я целыми днями пытаюсь дозвониться до сестры, и мой агент делает то же самое, но Орхидея бросает трубку. Она не уступит ни на йоту. Я приняла ответственность на себя, — заметила Валентина, — и теперь чувствую себя очень виноватой.
— Не стоит. Для этого нет причин. Ты предложила продолжать записывать пластинки и выступать, а она не согласилась. Перерыв в год или чуть больше не принесет вреда «Голубым Орхидеям». Вспомни, как много времени проходило между альбомами «Ролинг Стоунз» или Боба Сигера, Хьюи Льюис и «Ньюз». — Он продолжал: — Если бы ты имела право выбора, Вэл, что бы ты выбрала? Только скажи честно.
Она пристально смотрела на него и молчала.
— Положение звезды? — настаивал он. — Этого ты хочешь? Известности, славы?
Она колебалась.
— Думаю, я просто хочу работать и знать, что я одна из лучших, знаешь, как Барбара Стрейзанд. И…
— Да?
Она покраснела. Любовь. Но как сказать это Киту?
К счастью, хозяин кафе подошел к их столику, давая понять, что он хочет закрывать. С облегчением Валентина сказала:
— Ой, кажется, кафе закрывается. Черт, а я хотела снова попытаться связаться с Орхидеей.
— Он, может быть, разрешит тебе позвонить в вестибюле, — предположил Кит. — Но Орхидея чертовски упряма, она, наверное, не захочет говорить, даже если и дома. Дай ей еще несколько дней, и она придет в себя.
— Нет, — настаивала Валентина. — Я хочу поговорить с ней сегодня, если смогу.
— Черт побери!
Орхидея услышала трель телефонного звонка, стоя в коридоре и шаря в сумочке в поисках ключа. Она прошлась по дискотекам, большую часть времени проведя в «Рейджине» на Парк-авеню, где звучала живая музыка. Ноги ее болели от многочасовых непрекращающихся танцев, и она была немного пьяна.