— Здравствуй, Роберт, — выдавила она. — Как дела?
Он встряхнул ее руку холодно и бесстрастно, бросив на нее до обиды оценивающий взгляд.
У него была уникальная способность вгонять ее в краску взглядом в упор, но теперь она справилась со смущением, твердо напомнив себе, что она уже не девочка и не его служащая. Она взрослая женщина, она была замужем и овдовела, у нее пятилетняя дочь. Она не должна думать о том, что ушло. Все это в прошлом. Ей надо жить настоящим и думать о будущем. О будущем Эммы.
Роберт выпустил ее руку и холодно ответил:
— Благодарю, отлично. Как ты? — Просто формальность, ничего больше.
— Хорошо, хорошо. — Джулия делала вид, что вполне владеет собой, замирая при этом от страха, как беглый каторжник. Она надевала маску спокойствия всякий раз, когда ее что-то сильно задевало, и со стороны казалась холодной и бесчувственной, что совершенно не соответствовало действительности.
Роберт окинул ее долгим задумчивым взглядом, и Джулии показалось, что он подумал о Майкле. Но он присел на корточки перед Эммой.
— Привет, Эмма, — сказал он. — Ты помнишь меня?
Эмма задумчиво посмотрела на него.
— Н-нет, — честно ответила она. — Но ты немножко похож на папу, значит, ты — дядя Роберт.
— Верно, — улыбнулся Роберт. Та холодность, которая ясно чувствовалась в его обращении с Джулией, не устояла перед детским обаянием Эммы. — А кто тебе сказал, что я похож на папу?
— Мама сказала. — Эмма подняла глаза на Джулию. — Правда, мам?
Джулия невольно вздрогнула, но Роберт не отрываясь смотрел на девочку.
— Понятно. А ты меня поцелуешь?
Эмма поколебалась.
— Ладно, — согласилась она и, наклонившись, коснулась его щеки мягкими губами. Потом она наморщила носик: — А почему ты опоздал? И где бабушка? Мама сказала, что она будет нас встречать. Где она?
Роберт выпрямился и жестом подозвал носильщика. Затем снова посмотрел на Эмму и сказал:
— Бабушка не смогла приехать. Она плохо себя чувствует.
Джулия посмотрела на него, почувствовав укор совести, но он на нее и не взглянул. Он объяснял носильщику, куда отвезти багаж, указывая рукой, где стоит его машина.
Он отличался той горделивой уверенностью в себе, которая приобретается в результате многолетней привычки командовать. Джулию раздражало, что и в подобной ситуации он держится так высокомерно, даже не снизошел до объяснений, где его мать и что это она вдруг занемогла.
Наконец он обернулся.
— Надо идти, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Моя машина вон там. Мы сможем поговорить по дороге в город.
Эмма снова потянула Джулию за руку, стараясь привлечь ее внимание.