Прикрывая лицо кружевным платком, Товарищ Злыдня говорит:
– Не понимаю, с чего бы нам плакать. – Она дышит сквозь кружево, сохранившее запах старых духов, чтобы не вдыхать эту вонь. Она говорит: – Моя героиня не будет плакать. – Она говорит: – Я поклянусь своей татуировкой, своей розой на заднице, что старик злобно меня изнасиловал.
И вот тут траурная процессия останавливается. На данный момент. Товарищ Злыдня – жертва из жертв. А мы, все остальные – просто статисты, на вспомогательных ролях.
Миссис Кларк, выступающая во главе шествия, оборачивается и говорит:
– Что он сделал?
И Агент Краснобай говорит, из за своей камеры:
– И меня тоже. Он меня первого изнасиловал. Святой Без Кишок говорит:
– Ладно, какого черта… мне он тоже заправил.
Как будто у бедного тощенького Без Кишок осталось достаточно задницы, чтобы туда заправить.
И миссис Кларк говорит:
– Это совсем не смешно. Совсем.
– Да уж, – говорит ей Хваткий Сват. – Мне тоже было совсем не смешно, когда ты насиловала меня.
Герцог Вандальский трясет хвостом и говорит Хваткому Свату:
– Она тебя изнасиловала? Да ты что! И сколько ты ей заплатил ?
И Мать Природа смеется – брызжа кровью и засохшими струпьями.
Дьявол умер. Да здравствует Дьявол.
Вот – наши похороны Сатаны. Мистер Уиттиер, он истинный дьявол. По сравнению с тем, что он сделал, наши прошлые грехи – это будет вообще ничто. История его преступлений очистит нас всех, отполирует до девственно белого цвета жертв.
Да, мы грешили. Но против нас нагрешили больше.
И все же теперь, когда мистер Уиттиер умер, у нас появилась вакансия, которую никто не спешит занять.
Так что, в фильме мы все будем плакать и простим мистера Уиттиера под щелчки хлыста миссис Кларк.
Дьявол умер. Да здравствует Дьявол.
Нам нужно, чтобы было, кого винить.
По проходу, покрытому черным ковром, по красной Китайской галерее, вниз по синей французской лестнице – мы несем мистера Уиттиера. Через ярко оранжевое фойе майя, где Мать Природа убирает со лба белую прядь волос, выбившуюся из парика. Ее медные колокольчики тихонько позвякивают. Парик – нагромождение серых локонов, оставшихся после какой то оперы. Мокрые от пота локоны падают ей на лицо, и Мать Природа говорит:
– Еще кому нибудь жарко?
Герцог Вандальский дышит часто и тяжело, тело мистера Уиттиера давит ему на плечо. Он задыхается и тянет за воротник своего смокинга.
Даже красный бархатный сверток как будто промок от пота. Запах кетонов – запах авиационного клея. Это от голода.
И Преподобный Безбожник говорит:
– Конечно, тебе будет жарко. Парик у тебя надет задом наперед.