Глубоко внутри Антониетта почувствовала, как замер Байрон, выжидая. Он не возражал. Не протестовал, но она чувствовала, как он задержал дыхание. Его беспокойство за нее, заставляло ее чувствовать себя лелеемой.
— Я спрошу его, захочет ли он навестить тебя чуть позже, — пообещала ребенку Антониетта. — он нужен мне еще на некоторое время, — ее рука опустилась, чтобы приласкать шелковистые уши борзой. Собака заставляла ее чувствовать себя более независимой. Она бы никогда не вошла в апартаменты Франко, не взяв ее с собой, опасаясь, что мебель могла быть передвинута в результате одной из безумных дизайнерских задумок Мариты или что дети оставят свои игрушки разбросанными. Кельт просто обводил ее вокруг всех предметов словно так и должно быть.
— Запах кошки очень свеж в роще. Я вижу следы в саду и, в частности, на заднем дворе. Животное пыталось войти через французские двери. Внизу у основания виден отчетливый отпечаток, словно животное пыталось приподнять их, чтобы попасть внутрь. Чуть выше, на раме, присутствуют царапины.
Антониетта шагала через длинный коридор, отделяющий комнаты Франко от Ташиных. Звук рыданий заставил женщину нахмуриться и быстро постучать в дверь кузины. Таша могла кого угодно разрезать на двое своим языком, но она редко плакала.
В ту же секунду наступила тишина. Раздался шорох одежды. Антониетта попыталась было открыть дверь, но та была заперта.
— Таша. Что случилось?
— Ничего, Тони, уходи.
— Вот этого делать я точно не собираюсь. Открой дверь, или я воспользуюсь мастер-ключом, — тревога быстро охватывала ее. Таша никогда не запиралась в комнате.
— Рядом с тобой кто-то есть?
— Только Кельт. Что случилось, Таша? Ты пугаешь меня.
Байрон чувствовал, как постепенно тревога Антониетты усиливается. Даже осматривая местность на присутствие ягуара, он тенью присутствовал в ее сознании. Кошки были известны своей скрытностью и способностью прятаться. Эта же, он не сомневался, была хитрее всех прочих.
Дверь медленно приоткрылась. Таша отступила, позволяя кузине войти, а затем резко захлопнула за ней дверь и заперла ее.
— Осторожно, Тони, стул. Подожди минутку, позволь мне убрать его. Я не предполагала, что он окажется на пути.
Антониетта, чувствительная к различным нюансам, услышала дрожь в голосе Таши, хотя было очевидно, что та приложила все усилия, чтобы скрыть это.
— С ней что-то не так, Байрон. Она рассказывает мне все. До малейшей детали. Это совершенно не похоже на нее.
— Направь Кельта взглянуть на нее, — Байрон сфокусировался, используя образы от животного. Лицо Таши опухло и было влажным от слез. Он взглянул пристальнее. И темный гнев свернулся внутри него. —