— Здесь нечего прощать, Эстебан, — Антониетта положила руки на бедра. — Ты сможешь приготовить для меня этот ужин, Альфредо? Да или нет?
В ее голосе слышался явный вызов. Байрон также услышал и намек на отчаяние. Для его семьи обед не имел никакого значения, а для Антониетты огромное. Он сузил глаза и сосредоточил свой взгляд на шеф-поваре. На краткий момент, языки демонического пламени мелькнули в его глазах.
Альфредо перевел взгляд с Антониетты на Байрона. Его лицо прояснилось, и он развел руки в покорном жесте.
— Как скажете, синьорина, если вы желаете поменять меню, я буду более чем счастлив угодить.
— Хорошо. Grazie, Альфредо. Ты не представляешь, насколько это для меня важно. Пойду, не буду вам мешать, — она развернулась, взмахнув своей длинной юбкой и ловя руку Байрона. — Я так рада, что все закончилось. Я так нервничаю.
Байрон поднес ее руку к своим губам и прикусил ее костяшки.
— В этом нет никакой необходимости. Элеанор сразу же полюбит тебя. Иначе и быть не может. Влад очень спокойный, уравновешенный человек. Он обожает Элеанор и дает ей все, чего она ни захочет.
— Он ювелир, как и ты? Художник?
— Можно сказать и так. Я обладаю особенным даром, позволяющим мне искать драгоценности, призывать их к себе. Идеальные камни для изделий, которые я представляю в своем уме. Влад не любит создавать ювелирные украшения. Удовольствие ему приносит скульптура. Его работы очень высоко ценятся. Элеанор была невероятно рада, что он ремесленник. Она никогда не была бы счастлива с охотником.
— Охотники? На что они охотятся?
Он должен был знать, что она уловит ошибку. Ему становилось слишком спокойно рядом с ней. Антониетта была так крепко связана с ним, что он иногда не знал, где начинается он, а где заканчивается она. Он только сейчас начал понимать насколько близки Спутники жизни.
— Мне следовало бы использовать термин «телохранитель». Почти как капитан Диего. Я объясню это, когда у нас будет больше времени.
Антониетта подняла обе руки к его лицу, ее чувствительные пальцы исследовали его выражение, черточку за черточкой.
— Да, я думаю, тебе придется объяснить мне это, Байрон. И не только потому, что ты хмуришься, я также ощущаю твое нежелание в своем сознании. Нам многое придется обсудить, не так ли? Например, такие вещи, как границы поведения.
Он поморщился.
— Я забочусь о твоей безопасности.
— Это не то, что я хочу услышать.
— Наша мысленная связь становится помехой.
— Только когда ты стараешься спрятать от меня свои мысли. Не могу дождаться встречи с твоей семьей, — добавила Антониетта. — Особенно с твоей сестрой. Она сможет рассказать мне замечательные истории о твоем детстве. Она сможет сказать мне, поймешь ли ты когда-нибудь такой термин, как «границы поведения», или нет.