— Я хочу, чтобы ты боялась меня, по той же причине, что и мои люди, — сказал он, его голос звучал также ласково, как и его пальцы на моей руке. — Тогда ты не станешь пытаться предать меня. Кто-нибудь может попытаться убедить тебя предать меня. И если это все же случится, помни: я найду и убью своего врага, и неважно, сколько мне потребуется для этого времени.
Я сглотнула, пытаясь уменьшить образовавшуюся сухость во рту.
— Я не собираюсь переходить на другую сторону. Ты не посылал за мной детоубийцу, а они собирались убить меня, когда я все сделала бы для них, я видела это, коснувшись Шакала. Коснувшись же тебя, я не увидела своей смерти, так что я в твоей команде, Влад.
Немного холода оставило его взгляд.
— Это хорошо, потому что я бы не наслаждался твоим убийством. До сих пор ты не заставила меня скучать или раздражаться, а это большая редкость. И я вознаграждаю тех, кто относится ко мне лояльно, так что придержи свой страх, Лейла, но знай, тебе не стоит бояться никого, пока ты под моей защитой.
Последние слова он сказал с такой интенсивностью, что это послало дрожь по моему позвоночнику. Я бы не купилась на его обещание защиты, несмотря на его попытку убедить меня, но воспоминание, которое я пережила, заставило меня поверить ему. Он знал, какого это потерять кого-то. Эта потеря была раной, шрамом на его душе, что заставляло меня подумать, что ему было нелегко, обещать мне защиту. Я медленно кивнула.
— Еще раз, я в деле.
Краткая улыбка осветила его губы.
— Тебе не нравится, что я читаю твои мысли, но это меркнет рядом с твоими способностями. Мне нет необходимости говорить тебе, не рассказывать никому о том, что ты видела, не так ли?
Ты только что это сделал, подумала я многозначительно.
— Да, так я и сделал, — у него появилась еще одна улыбка. — Ты узнаешь гораздо больше, оказавшись в моем доме. Большая часть моего интерьера стоит веками и должно быть хранит многочисленные воспоминания. Надеюсь, что ты отнесешься к любой новой информации так же.
— Да, но, поверь мне, я постараюсь касаться их, как можно меньше.
Антиквариат. Ох, как же я ненавидела тех, кто хранил подобные вещи!
Он продолжал изучать меня, выражение его лица было смесью безжалостного расчета и любопытства.
— Ты говорила, что эта способность с тобой на протяжении десятка лет, по сути, это пол твоей жизни, пусть ты еще и молода. Когда я обрел власть читать мысли людей, я заметил, что вся обнаруженная мной порочность сильно беспокоила меня. Твой дар уходит гораздо глубже. Я поражен, что ты, под тяжестью всего этого, не покончила с собой.