Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки (Каткарт, Клейн) - страница 29
— Он дал мне трость подлиннее!
Слепец может быть эмпириком не хуже любого другого, хотя его суждения не будут основаны на визуальной информации:
Пейсах. Еврей обедает в парке. Рядом с ним садится слепой, и еврей решает предложить тому часть своего обеда. Он протягивает слепцу кусок мацы. Слепой несколько мгновений ощупывает ее, после чего возмущенно спрашивает:
— Ну и кто это, интересно, написал такую чушь?
Герой следующего анекдота допускает глупейшую ошибку, предположив, что слепой не способен проверить информацию об объектах, используя другие органы чувств:
Мужчина с собакой заходит в бар и заказывает выпивку.
— С собаками запрещено! — говорит ему бармен.
Посетитель, не задумавшись ни на секунду, отвечает:
— Но это собака-поводырь!
— Ох, простите! — смущенно произносит бармен. — Пожалуйста, эта рюмка — за мой счет!
Выпив, мужчина садится за столик около двери. Увидев, что в бар заходит еще один посетитель с собакой, он тихо говорит тому:
— С собаками сюда не пускают, но если сказать бармену, что это собака-поводырь, он тебя впустит!
Второй посетитель, поблагодарив, подходит к стойке и делает заказ.
— С собаками запрещено! — вновь произносит бармен.
— Но это моя собака-поводырь! — заявляет посетитель.
— Не думаю, — усмехается бармен. — Чихуахуа не работают поводырями!
— Что?! — возмущенно восклицает клиент. — Они подсунули мне чихуахуа?!
И все-таки, если подумать, в любом объекте просто обязано присутствовать нечто, помимо чувственных образов, что-нибудь более серьезное.
Именно так полагал немецкий философ XVIII века Иммануил Кант. Знакомство с трудами британских эмпириков, по словам Канта, пробудило его от догматического сна. До этого момента Кант полагал, что наш разум способен нарисовать для нас вполне четкую картину окружающего мира. Однако эмпирики утверждали, что, поскольку знания о мире мы получаем посредством чувств, они всегда в некотором смысле сомнительны. Клубника кажется красной и сладкой лишь постольку, поскольку мы тестируем ее с помощью определенного инструментария — а именно, собственных глаз и вкусовых рецепторов. Мы знаем, что те люди, чьи вкусовые рецепторы устроены иначе, могут вообще не считать клубнику сладкой. Поэтому Кант задался вопросом: что же такое клубника сама по себе, почему она кажется нам красной и сладкой — или какой-либо еще — когда мы воспринимаем ее с помощью органов чувств?
Многие из вас, вероятно, считают, что наука может сообщить нам, каков тот или иной объект на самом деле, даже когда наши чувства оказываются бессильны. Но, если задуматься, наука ничуть не больше нашего преуспела в том, чтобы приблизиться к «клубнике, какова она есть». Что толку в утверждении, будто определенные химические свойства клубники и определенные свойства человеческой нервной системы в сочетании определяют, покажется ли нам клубника сладкой или кислой, и именно эти самые химические свойства делают клубнику такой, какова она есть? Говоря об этих «химических свойствах», ученые на самом деле имеют в виду «эффект, который мы наблюдаем, исследуя клубнику с помощью всяких технических штуковин». Однако исследование клубники с помощью каких-нибудь дурацких приборов показывает лишь, какой она кажется, будучи подвергнутой действию этих самых приборов. А это ничуть не более информативно, чем исследование клубники с помощью наших собственных вкусовых рецепторов.