Поначалу Джеймс был разочарован, однако затем он начал рассуждать, как подобает философу. Он понял, что истинный вопрос формулируется так: были ли идеи, казавшиеся гениальными под воздействием веселящего газа, на самом деле никчемной ерундой? Или же мысль о том, что «все вокруг пахнет бензином», на самом деле была блестящей, однако истинную ее глубину возможно постичь лишь под воздействием веселящего газа? Нам кажется, что-то в этом философском анализе явственно припахивает анекдотом.
Относительность времени
Относительность восприятия времени стала темой для множества анекдотов. Вот, к примеру, один из них:
Две черепахи напали на улитку и ограбили ее.
Когда полицейский начал расспрашивать пострадавшую о том, что произошло, она ответила:
— Не знаю… Все произошло слишком быстро!
И, кстати, о той же улитке:
Стук в дверь. Хозяйка идет открывать, однако видит на пороге лишь улитку. Без лишних слов она берет ее и отбрасывает подальше от двери, во двор. Через две недели вновь раздается стук в дверь. Хозяйка открывает и вновь видит на пороге улитку:
— Ну, и что это было? — спрашивает та.
Отношения между конечным временем и бесконечностью всегда были важнейшей темой для философских раздумий — и, конечно, анекдотов.
Человек обращается с молитвой к Богу:
— Господи! — молит он. — Позволь задать тебе один вопрос!
— Валяй, спрашивай, — отвечает Господь.
— Господи, это правда, что миллион лет для тебя пролетают, как одна секунда?
— Да, правда.
— Тогда что такое для тебя миллион долларов?
— Миллион долларов для меня равен одному центу.
— Тогда, Господи, не мог бы ты одарить меня одним центом?
— Пожалуйста, — говорит Господь. — Подожди секундочку!
Издательство.
«К сожалению, мы не сможем опубликовать вашу книгу “Жизнь мухи-однодневки: Автобиография”. В ней ведь всего одна страница!»
Относительность мировоззрений
Целый сонм анекдотов иллюстрирует относительность разных точек зрения.
Француз заходит в бар. На плече у него сидит попугай, одетый в смокинг.
— Вау, круто! — удивляется бармен. — Где ты достал это чудо?
— Во Франции, — отзывается попугай. — Там таких парней — миллион!
Американский философ XX века Уиллард ван Орман Квайн утверждал, что наш родной язык определяет наш взгляд на мир. Именно он задает рамки, из которых мы не в состоянии выбраться, чтобы увидеть окружающую реальность в новом свете. Мы не можем в точности перевести названия объектов с чужого языка на родной. Мы слышим, что носитель другого языка называет «gavagai» то, что мы называем «кроликом». Однако мы не знаем наверняка, имеет ли он в виду «совокупность частей кролика», «последовательность стадий развития кролика» или еще что-нибудь столь же кроликообразное.