Очень вероятно, что калмыку Кашке было легко настроить хана против русских — достаточно было рассказать ему об этих планах.
И очень легко представить себя на месте сатрапа Ширгазы.
Хорошенькое дело! Ты сидишь себе во дворце и мирно правишь волею Аллаха врученной тебе страной. Как вдруг выясняется, что к тебе идет войско русских! Одной из целей которых является разрушение твоих каналов! То есть, если смотреть в суть вещей, превращение всей твоей цветущей, орошаемой страны в пустыню — именно в такую жгучую, безжизненную пустыню, в которой Бекович потерял четверть своего отряда.
В Азии есть поговорка: не земля родит, а вода. Если сказать даже не хану, а простому дехканину, что некие пришлецы желают засыпать его арыки, чтобы вода — основа тамошнего существования — утекла в другое место, он бросит кетмень и возьмется за топор…
Что же касается жестокости, то, конечно, хан Ширгазы в ней преуспевал: руки рубил направо-налево, скидывал непокорных с крепостной стены, бросал в вонючие ямы, морил голодом, сажал на кол.
Однако не следует забывать, что и для Петра все вышеупомянутое являлось если не любимыми развлечениями, то обыденным делом. Искавший пути в Европу император рубил не только окна. Чуть поскрести, царь оказывался сущим азиатом: колы, на которых погибали русские люди, и выставленные на всеобщее обозрение столбы, увенчанные тележными колесами с привязанными к ним руками, ногами и головами казненных, с очевидностью доказывали важность правосудия и были таким же символом эпохи, как европейские костюмы и бритые лица.
3
После трагического завершения экспедиции Бековича в Петербурге не забыли о Средней Азии. Однако, серьезно обжегшись, уже не предпринимали такого рода «наскоков» — с мыслью перепрыгнуть через степь и сразу прорваться в некие сказочные области.
Одно из сообщений, описывающих обстоятельства походов Бековича, заканчивается словами: «И хотя начатая экспедиция не имела желаемого окончания, но послужила, однако ж, предметом к заведению Оренбургской губернии»[5].
Действительно, в этом крае, вплотную граничащем с чужой степью, началось развитие торговли и производств. Были построены гостиный и меновой дворы с лавками для купцов, учреждена Оренбургская ярмарка. Чтобы получить соответствующие привилегии, азиатские купцы записывались в оренбургское купечество.
В скором времени Оренбург стал своеобразным плацдармом для продвижения России на восток и юг. Именно отсюда отправлялись туда послы, экспедиции и купеческие караваны. Мало-помалу город становился не только торговой, но и военной столицей края.