Мы прошли мимо дверей поликлиники, свернули за ограду больничного комплекса.
Люди. Много людей. Плотная толпа у входа в приемный покой терапии. Чуть пожиже у дверей хирургического здания.
«Поехали домой».
Ив достал из кармана телефон, негромко матюкнулся, глядя на экран.
– Сети нет. Машка, твой ловит?
Я покачала головой.
– Придется прорываться, – сказал Ив и свернул в сторону пищеблока. Я хмыкнула – порой мужа посещают гениальные идеи. Комплекс строился по относительно новому проекту, все здания соединены под землей. Пройти в стационар – пройдем, а дальше видно будет. Это «а там видно будет», признаться, уже порядком поднадоело, но других вариантов не было вообще. Главное, чтобы наш маневр не заметили остальные страждущие.
Кто-то из сотрудников пищеблока крикнул нам вслед – что именно, я не расслышала. Ив настойчиво тащил вперед, и приходилось семенить за ним едва ли не бегом, изо всех сил стараясь не споткнуться. Лестница, бетонный коридор с тусклой лампочкой где-то впереди. По старой памяти даже показалось, что запахло плесенью, – но запахов я по-прежнему не ощущала. Я дернула мужа за руку – помедленней, дышать тяжело. Он понял, сбавив шаг. За деревянной крашеной дверью снова стало светло. Ив огляделся, явно прикидывая направление, и пошел в сторону, противоположную приемному покою.
Административный этаж оказался забит под завязку, но муж не остановился. Лавируя между людьми, он дотащил меня до приемной главврача и вошел, не обращая внимания на крики за спиной. Отодвинул плечом секретаршу, ладно, хоть не рявкнул на девчонку, честно пытавшуюся делать свою работу, и ввалился в кабинет
– Вон! – раздалось из-за стола.
– Дядя Сева, не буянь,- ответил Ив, закрывая дверь. – Все понимаю, но деваться некуда.
– Корнилов-младшенький, значит, вспомнить старика решил, – усмехнулся главный. – Ну что ж, садись… и вы, мадам. Все вы друзей отца вспоминаете, когда задницу припечет. Что у тебя?
– Жена. То же, что и со всеми.
– Могу распорядиться, чтобы осмотрели без очереди. Госпитализировать не могу. Некуда.
– Осмотреть я и сам в состоянии. И даже пролечить. А вот подышать вместо нее – нет.
– Корнилов, где я тебе свободный аппарат возьму? Мне не веришь – давай, завреанимацией позову.
– В течение двадцати четырех часов может освободиться.
– Ваня, ты сам понимаешь, о чем просишь? Я должен приказать снять кого-то с аппарата, чтобы твою жену положить? Помнится, когда у тебя отец умирал, не больно-то ты о его здоровье волновался. А из-за бабы, значит, совсем мозги потерял?
Я открыла было рот, почувствовала, как рука Ива жестко сжала запястье, и предпочла заткнуться.