Охваченная паническим чувством, она старалась не поддаться безрассудному желанию развернуться и сбежать. Это выглядело, как если бы она столкнулась нос к носу с черной пантерой.
У него был всегда одновременно беззаботный и победоносный вид, темные волосы и постоянно настороженный взгляд блестящих, словно сталь, серо-голубых глаз.
Однако Брюс уже протягивал ей руку, брал за талию, нежно целовал в лоб.
— Ну как, дорогая, добралась сюда без особых приключений?
Побледнев, она сделала над собой усилие и ответила на его улыбку и была удивлена тем, что хоть какой-то звук сумела выдавить из своей груди:
— Да…
Она не знала, куда смотреть, ведь надо было одновременно выглядеть непринужденной, любезной и держать дистанцию, чтобы Стефен не мог догадаться о ее чувствах и не начал тут же фантазировать…
Господи! Может быть, это ее собственное воображение распалилось в данный момент? Стефен держался с олимпийским спокойствием, как и обычно. После того как Брюс представил всех друг другу, он подал руку, в улыбке обнажая остренькие зубы.
Он слегка поклонился.
— Приветствую вас.
В его голосе не было ни малейшей иронической интонации. Еще немного, и она бы подумала, что он не узнал ее. Но это было невозможно, он непременно тоже должен был быть ошеломлен, как и она, если только ему не удалось заранее узнать, кто она такая. Однако нет, на то не было никаких оснований: у Брюса не было се фотокарточки, чтобы показать, а она уже больше не носила свою девичью фамилию.
Таким образом они, по сути, обнаружили друг друга в одно и то же время, будучи вовлеченными волею самого непредвиденного случая в предвыборную кампанию, которая грозила растянуться весьма надолго и означала беспрестанное вторжение в их личную жизнь.
Нет, это было невозможно… А он-то смотрел на нее, как будто только что впервые знакомился с нею! В каком-то смысле она должна была бы испытывать от этого некоторое облегчение, но вместе с тем ее сердце разрывалось от сильного гнева.
Они сели все четверо, и она оказалась сидящей напротив Стефена, практически вынужденная смотреть на него весь вечер. Брюс хотел знать ее мнение об этом потенциальном кандидате, так что он сделал это, наверное, нарочно.
С лихорадочно бьющимся сердцем она попросила упавшим голосом своего мужа сделать заказ за нее. Но как она сможет хоть что-нибудь проглотить в таких условиях? Между тем ей надо было выдерживать хорошую мину, играть роль деятельной и утонченной супруги, которую она обычно умела так хорошо исполнять. Брюс рассчитывал на нее, она запрещала себе огорчать его, но Боже мой, если бы ей только удалось выцарапать для себя какие-нибудь пять минуток, чтобы прийти в себя!