— Ну, тут так сразу не скажешь, надо подумать, — ответил я.
— И все же? Самое-самое любимое?
— Это как посмотреть. В качестве еды предпочитаю коров, ну, или там овец. Тофу — это ведь не животное, верно? Нет, конечно нет. И даже не птица. Ну-у…
— Да нет, не в смысле еды.
— Ага, понял. Так, дай-ка подумать… Смотря для чего предназначено это животное. Ну, вот, к примеру, в лавке у меня работает кот, отличный мышелов. Вообще, если хочешь завести в лавке животное, лучше кота в этом смысле ничего не найти. Кролики, они, конечно, жуткие симпатяги, но кролик в книжной лавке — это же стихийное бедствие. Они… э-э… имеют привычку грызть разные предметы, к примеру книги… А для фигурного плавания лучше всего подходит белый медведь. Видел тут одного на днях. Восемь, восемь, восемь, восемь, восемь! Прямо периодическая дробь какая-то, не иначе вообразил себя квадратным корнем из минус чего-то…
Лицо Уикса приняло страдальческое выражение.
— Да нет. Животное, с которым ты себя отождествляешь, — сказал он. — Которым можешь себя вообразить.
— О… — Я задумался. — Мне кажется, я всегда отождествлял себя прежде всего с личностью.
— Ну, если бы тебе суждено было родиться животным, каким именно ты предпочел бы?
— Наверное тем, кем родился. Не знаю… Я понимаю, вопрос чисто гипотетический, но ты, признаться, поставил меня в тупик. Просто даже не знаю, что сказать… А это важно?
— Нет, конечно нет. Ладно, забудем об этом.
— Ну уж нет, черт подери! — воскликнул я. — Так дело не пойдет. Должен же я в конце концов разобраться.
— Я был Мышью, — терпеливо начал он. — Вуд — Вудчаком. Кэппи Хоберман — Бараном.
— Бейтмен — Кроликом, а Ренвик — Кошкой, — подхватил я.
— Ренник.
— Да, верно, Ренник. Так ты полагаешь, я должен выбрать себе подпольную кличку?
— О нет, это действительно не важно, — сказал он. — Это я просто так, к слову.
— Нет. Я бы очень хотел иметь кличку, — сказал я. — Хотя, наверное, сам человек не может себе выбрать. Со стороны всегда видней. Может, ты сумеешь придумать мне подходящую кличку?
— Гм-м… — буркнул он и потер пальцами подбородок. — Ну, это должен быть кто-то из куньих.
— Из куньих?
— Да, вероятно. Может, выдра?
— Выдра?
— Нет, — покачал он головой. — Не думаю. Точно не выдра. Да, в этом животном есть некая игривость и все такое, но выдра, как мне кажется, слишком прямолинейна. Скорее все же не выдра…
— Спасибо, — кивнул я. — Тем более они собачатиной отдают.
— Прошу прощения?..
— Да нет, ничего. Это я так.
— Что-то более загадочное… — протянул он. Потом, сложив ладошки вместе и прижав их к груди, начал раскачиваться из стороны в сторону — Что-то такое ночное, таинственное, хитроумное, что-то хищное… Что-то… э-э… ну, более вороватое, что ли…