Он хлебнул теплого
чая и задумался.
– Нет, я допускаю:
кто-то вырос в религиозной семье, какие-то традиции… И себя я не считаю таким
уж безбожником, помогаю храмам отстраиваться, восстанавливать, что разрушили.
Награду, между прочим, имею за эту помощь. Ты вот ходишь в церковь – ну и ходи,
я ничего не имею против. Но когда не благодаря богатым дядям и тетям, а своим
трудом, упорством, ценой всей своей жизни я добился признания в обществе,
успеха, когда есть солидный бизнес, связи, партнеры, планы, проекты – кому все
это передать? Для кого все это? Для чего мы старались, чтобы наши любимые
двойняшки получили престижное образование за границей, увидели мир – не
комнатушку в студенческой общаге с общим туалетом на весь этаж, а настоящий
мир: красивый, счастливый, богатый? Для чего? Чтобы все это сгноить в
монастыре? Или отдать монастырю? Не знаю только, что они со всем этим делать
будут. Да и нужно ли оно им? Эх, Надька, Надька, ну и удружила ты родному отцу.
Удружила, ничего не скажешь. Никогда бы не подумал, что из тебя вырастет такая
недотепа, эгоистка. Не думаешь ни об отце родном, ни о его авторитете, ни о
родных людях – ни о ком. Только о себе. Да и о себе не думаешь. Выдумала себе
сказку о душе какой-то – и живешь этой сказкой…
2.
В дверях гостиной
показалась фигура стройного молодого мужчины.
– Что тебе, Выкван?
– повернулся Смагин.
– Хозяин, хочу
напомнить, что через полтора часа у вас намеченная встреча с людьми из центра,
– тихим, но четким голосом сказал тот. – Машина сопровождения и охрана будут
через сорок минут.
– Спасибо, – Павел
Степанович одним глотком допил свой чай и встал из-за стола. – Пойдем
собираться. Заодно расслабь мне голову, от всех этих проблем и разговоров она у
меня как чугунок.
Тот, кого звали
Выкваном, для многих, в том числе ближайшего окружения господина Смагина, был
таинственной, загадочной, даже мистической личностью. Высокий, стройный,
необычайно выносливый, физически крепкий, всегда безукоризненно одетый,
опрятный, с раскосыми глазами, выдававшими в нем не то азиата, не то уроженца
северных земель, он был для Павла Степановича гораздо больше, чем главный
референт. Он был его правой рукой, советником, телохранителем, его вторым
мозгом – даже не мозгом, а мощнейшим суперкомпьютером с колоссальной памятью,
невероятными аналитическими способностями, оценками, прогнозами и алгоритмами
всего, что происходило вокруг Смагина. Кроме того, он был единственным человеком,
кому Смагин всецело и безоговорочно доверял свое здоровье, ибо никто другой, кроме
Выквана, не мог воздействовать на него так благотворно, владея только ему
ведомыми приемами и средствами нетрадиционной медицины.