– Моя.., – начала
было Надежда, хотев сказать: «Моя сестра не виновата», но тут же осеклась,
вспомнив, что взяла на себя ее роль.
– Что «моя»? –
по-своему понял следователь. – Моя твоя не понимай? Так что ли? Суд все разъяснит,
объяснит, все докажет и поставит жирную точку. Как поют ваши будущие сокамерницы,
«недолго музыка играла, недолго фраер танцевал». Никто не даст вам избавленья:
ни Бог, ни царь и ни герой. И папаша не поможет. В последнее время внимание к
таким ярким, популярным особам, как вы, и таким делишкам, которыми вы
занимаетесь, особое. Кончилось время, когда «мажорам»[11]
все сходило с рук. Пресса большой шум подняла, теперь ничем не откупитесь и
ничего не спрячете. Судебный процесс будет широко освещаться. Звездой станете,
Вера Павловна Смагина! Даже не звездой, а звездищей! А потом «зазвездите» по
приговору суда на несколько лет к таким же преступницам.
– Преступницей
будете меня называть, когда докажет суд и огласит этот свой приговор, – спокойно
остановила его Надежда.
– Ишь, какие мы
грамотные, – рассмеялся следователь. – «Когда докажет суд». Уже все доказано!
Несколько дней – и дело передаем в суд. Я надеюсь на ваше благоразумие, что не
будете отрицать бесспорные факты и поможете нам установить некоторые детали,
как, например, как к вам в руки, а потом в организм попал новейший психотропный
препарат. Где вы его взяли? Кто помог достать? Каналы, имена – нас интересует
все. Упираться с вашей стороны – лишь отягчать и без того тяжелую участь.
Поможете – суд, будем надеяться, учтет ваше искреннее желание помочь следствию.
– Мне не в чем
признаваться, – спокойно повторила Надежда. – Коль считаете, что все доказано –
можете судить меня по всей строгости закона. А коль доказательств мало –
значит, ваше следствие необъективно.
– Упираться не в
ваших интересах, госпожа Смагина, – следователь устало зевнул, прикрыв рот
лежащей перед ним раскрытой папкой. – У нас доказательств относительно вашей
вины больше, чем достаточно. А если врачам не удастся спасти жизнь
воспитательницы, которая бросилась наперерез вашему безумству, то ваше дело
будет иметь еще более печальные последствия. Так-то вот… Молите Бога, чтобы
воспитательница осталась живой. Хотя я забыл: вы и в Бога-то не верите. Только
в деньги да всемогущество своего любезного папаши. Только ничто не поможет: ни
папаша, ни его деньги.
– А Бог поможет, –
Надежда сохраняла полное спокойствие и не пыталась оправдываться.
– И давно вы в Него
поверили? – усмехнулся следователь. – Иль как в той пословице: «Гром не грянет
– мужик не перекрестится»? Поздно, Вера Павловна, поздно: и креститься, и
молиться, и гордиться.