– Ее состояние пока
что стабильно тяжелое. Врачи не дают никаких гарантий. Говорят, что вся надежда
на Бога. Все о Боге заговорили, даже хозяин. Просит возить его в храм аж за
город, тихонько там стоит, чтобы никто не узнал, молится, даже плачет… Жалко
старика: за одну дочку переживал, что в монастырь подалась, да не заметил, как
другая ему свинью подложила.
– Да, тут в Бога
поверишь, – задумчиво сказал адвокат. – Бывают ситуации, когда никто, кроме
Него, не поможет. Наша ситуация с Верой как раз такая.
Выкван возвратился
к себе домой и, даже не отдохнув после суматошного дня, сразу спустился вниз –
туда, где общался со своими духами.
– Почему вы молчите?
– он сконцентрировал свой взгляд на еле дышащем язычке огня, всегда горящего
ярким пламенем во время молитвы. – Почему вы отвернулись от меня? Чем я вас
прогневал? Чем? Я всегда был верен вам.
Но силы, к которым
взывал Выкван, молчали. Снова вспомнилась Вера, ее такие неожиданные слова о
Боге, Кресте, молитве. Какая-то догадка вдруг молнией пронеслась в сознании
Выквана.
«Неужели это…», –
он тут же прогнал ее, снова сосредоточившись на своей медитации, соединенной с
молитвой. Но эта мысль снова вонзилась в сознание, вытеснив все остальное.
Выкван обхватил голову и со стоном опустился перед жертвенником, взывая и
взывая к молчащему небу.
– Или вы просто
бессильны помочь мне? – прошептал он. – Может, Вера права? Может, сильнее Бога,
Которому она молится и Которого просит вместе со своей сестрой, хозяином, нет
никого? И нет ничего сильнее Креста? Если это так, то…
Не вставая с колен,
Выкван медленно, но твердо осенил себя крестным знамением. Потом поднялся, еще
раз перекрестился и, не обращая внимания на боль, положил свою ладонь прямо на
тлевшие, но еще раскаленные угли, окончательно гася жертвенный огонь.
15.
Смагин лежал на
кушетке, мучительно борясь с новым приступом головной боли. Его жена суетилась
рядом, готовя теплые компрессы и роясь в домашней аптечке.
– Паша, тебе нельзя
так сильно нервничать, – она то и дело подходила к нему, пытаясь успокоить. –
Нервотрепкой делу не поможешь. Нам нужно держаться, крепиться и не
расслабляться. Хочешь, я позову Выквана? Его процедуры тебе всегда помогали.
– Зачем его
беспокоить? Ему своей головной боли хватает, – простонал Смагин. – А с моим
приступом есть только одно хорошее средство.
– Какое? Скажи,
Пашенька. Я позвоню, попрошу – и привезут. Как называется?
– Позвони, попроси,
пусть привезут, – Смагин приоткрыл один глаз и посмотрел на реакцию жены. –
Гильотина называется. Очень хорошее средство. Раз! – и нет головной боли.
Вместе с головой. Так и скажи, что Смагин просит. Пусть быстрее везут.