—
Не пойму, Магомед, а жёны там тогда зачем? Жена нужна, чтобы стирать, готовить,
детей рожать! Там же этого ничего, вроде, не будет, да? Тогда зачем там жёны,
для секса гурий хватит! Как думаешь, а?
—
Слушай, Якуб, спрашивай муллу об этом! Дай спать, а?
—
Да ладно, спи! Вернёмся в Москву, я тебя в такой «джаннат» свожу, где тебе
«гурий» будет, сколько хочешь! И полногрудых, и чернооких, и светлооких, и
каких только захочешь «оких»! И недорого, совсем!
—
Отстань, а! Из-за таких, как ты, мусульман, Аллах и перестал нам помогать в
Ичкерии! Джаннат не для таких, кто только о деньгах и девках думает!
—
Да ладно, тебе, Магомед! С деньгами мне и здесь «джаннат»!
—
Батюшка! Можно мне спросить вас вот о чём, — Сергей отставил наполовину отпитую
чашку с чаем и посмотрел на сидящего за столом напротив него отца Флавиана. —
Почему Бог допускает, чтобы столько зла творилось в мире и у нас в стране, ведь
говорят, что Бог — это любовь? А как совместить, что Бог — это любовь, с тем,
что вокруг творится, взять, вот, хоть Дашину историю? Не складывается всё это у
меня в голове! Душой чувствую: да! Бог — это любовь! А умом не догоняю! Может,
у меня мозги какие-то «затренированные»?
—
Это хорошо, Сергей, что мозги тренированные, быстрее во всём разберёшься! Зло
не может не существовать там, где есть свобода, где есть выбор между злом и
добром. А без свободы выбора не может существовать любовь!
—
Батюшка! Можно пояснить это, я привык мыслить по-солдатски: добро — это когда
ты жив и цел, а зло — это когда ты ранен или мёртв. И как тут со свободой
выбора — мне не очень понятно!
—
Ну, в общем, ты всё правильно и сказал! Переложи свои слова с тела на душу. Ты
знаешь, что такое душа?
—
Наверное, душа — это то во мне, что мыслит, чувствует, принимает решения,
любит. Ещё, не знаю… болит, наверное, или радуется. Как бы моя душа — это сам
я!
—
Абсолютно точно, Сергей! — обрадовался отец Флавиан. — Я же говорил, что
тренированные мозги — это хорошо! Ты обижался на кого-нибудь когда-нибудь?
—
Конечно, обижался!
—
Как ты себя чувствовал в то время? Я имею в виду — в душе.
—
Плохо себя чувствовал.
—
А когда переставал обижаться, например, прощал обидчика?
—
Тогда, естественно, на душе лучше становилось!
—
А если пускал в себя зависть или гнев, или уныние?
—
Ну, с завистью мне как-то сложно сказать, я не помню, чтобы кому-нибудь
завидовал, а вот с гневом всё в порядке — как вспомню про Погостище и про отца
Виталия, в груди прямо комок какой-то возникает и сильное желание этих животных
порвать. Голыми руками.