Она замерла, выпрямилась и воззрилась на него.
— Что это значит? Как ты можешь оскорбить кого–то, помогая его светлости?
— Если ему удастся добыть для меня королевское назначение в министерство иностранных дел, как он обещал, это будет общественно приемлемо, но он делает это только потому, что платит мне за то, чтобы я был его глазами и ушами в Уайтхолле. Ты дочь виконта, и я не запятнаю твою репутацию, занимаясь коммерцией.
Джослин стукнула его маленьким кулачком в грудь.
— Да покупай хоть литейный цех или бумагопрядильню мне все равно, если это сделает тебя счастливым. А герцог предложил тебе должность, достойную твоего блестящего ума?
— Да, — подтвердил Блейк и, скрывая довольную усмешку, вновь уложил свою дерзкую женушку на матрас. — Он поддерживает Уэллсли в португальской кампании и согласен с тем, что нам нужны свежие идеи. Я должен буду действовать как его помощник в этом деле, утверждаясь в Уайтхолле.
— Ты будешь шпионить в Уайтхолле на герцога? — лукаво поддела его Джослин.
— Я буду держать его светлость в курсе, — парировал Блейк. — Похоже, большинство членов парламента и не догадываются, что почтовое министерство регулярно читает дипломатическую почту, равно как и дешифровальный отдел, поэтому я уже сообщил ему кое–что новое. Он считает, что меня можно использовать не только в криптологии, но и настаивает на том, чтобы я научил наших континентальных послов зашифровывать свои документы. Посмотрим, что принесет будущее.
— Я не понимаю, но если ты счастлив, то и я счастлива.
Она соблазнительно приподняла таз, выражая свое счастье тем, что вызывающе потерлась о него.
— Ты это серьезно? Если я утащу тебя в город и оторву от твоих питомцев и семьи, ты будешь там счастлива?
Блейк любил свою жену, но это не значило, что он до конца ее понимал. Он затаил дыхание в ожидании ее ответа.
Джослин засмеялась от радости, и Блейк облегченно выдохнул. И потерся о нее, дабы хоть так утолить свое растущее желание. С уверенностью, что эта ночь закончится, наконец, так, как он хочет, можно и потерпеть.
— Ты исполняешь мою мечту, — сказала она. — Я обожаю город, вечера и театр. Чего я хочу больше всего, так это дом, которого не лишусь, где я могу быть собой. А он может быть где угодно. — Она провела ладонями по его бокам. — Во всяком случае, там, где ты, — пробормотала она смущенно.
Успокоенный, Блейк повернулся на бок и начал расстегивать свои проклятые тесные брюки.
— Тогда завтра мы спросим у Фица, можно ли арендовать его городской дом. Он почти готов к тому, чтобы в нем жить.
— Мы можем позволить себе целый дом? — спросила она с легким придыханием, когда он стащил с себя рубашку через голову.