— Позвольте мне сказать, что вы выглядите великолепно, мисс Каррингтон, — промолвил мистер Монтегю, когда они спускались по изящной мраморной лестнице особняка вдовы на улицу.
Его комплимент был таким церемонным, словно он практиковался в иностранном языке.
— Как и вы, сэр, хотя я начинаю понимать, почему вы до сих пор носили волосы длинными, — заметила она, чтобы он не счел ее влюбленной дурочкой. — Трудно быть принятым всерьез с завитком посреди лба.
Он метнул в нее мрачный взгляд, который вызвал в ней неожиданно сильный трепет. Пожалуй, опасно раздражать этого мужчину, хотя впервые за многие годы ей не страшно было открыто высказываться, вместо того чтобы прятаться за бесцветностью.
— Мне сказали, что я похож на пирата и должен изменить свое поведение, если хочу добиться одобрения леди Белл.
Он взял ее руку, когда они вышли на улицу.
— Вы уже так уверены, что имеете мое одобрение?
Она убрала ладонь с его руки и залезла в корзинку, чтобы развязать повязку и осмотреть лапку котенка.
— Я даже не уверен, что имею свое, — отозвался он с подкупающей честностью. — Хоть убейте, не представляю себе, как мы поладим. Наверное, мне придется держать свои пистолеты под надежным замком.
— Прекрасная мысль, — проворчала она. — А еще лучше их выбросить.
За это она заслужила еще один мрачный взгляд, но мистеру Монтегю нельзя было отказать в решимости.
— Тем не менее, я размышлял над нашим обсуждением брака, — продолжил он, — и должен прямо высказать свои мысли.
Как будто он когда–то поступал иначе! Джослин спрятала улыбку. Честность для нее нечто совершенно новое. Ее старший брат, сестры и, безусловно, отец никогда ее не исповедовали. Мама и Ричард живут в своих собственных мирах и не умеют лгать, но они мало общаются.
Он положил свою широкую ладонь ей на поясницу и повел через ворота малоиспользуемого парка по соседству. У Джослин было лишь одно короткое мгновение, чтобы насладиться покровительственным мужским жестом, прежде чем мистер Монтегю усадил ее на скамейку в укромном уголке за какими–то кустами и поставил корзину с котенком рядом, вместо того чтоб сесть самому. Пока она открывала крышку, он сложил руки за спиной и заходил взад–вперед, ну прямо генерал в полевой палатке. Джослин украдкой любовалась им, делая вид, будто разглядывает царапину на кошачьей лапе.
— Мне уже почти тридцать лет, привычки мои устоялись, и мой домашний уклад не требует женского вмешательства. Меня это вполне устраивает.
— Вы живете в свинарнике без камердинера, в окружении книг и предпочитаете проводить вечера за картами и сигарами, вместо того чтобы сопровождать дам на праздники и музыкальные вечера, — сказала она. — А кто–нибудь упоминал, что у меня три старших сводных сестры? И что последние несколько лет я жила в доме своих зятьев? Правда, нельзя сказать, что отец был аккуратнее. Я уже давно перестала лелеять романтические мечты о галантных рыцарях в сияющих доспехах.