— Как у него это получилось?
— Он, Мильдред и Бертил имели право подписывать документы независимо друг от друга, так что это не представляло никакой проблемы. Видимо, он полагал, что никто ничего не заметит, или, может, хотел разозлить Мильдред. Вот все, что мне известно…
— И что, собственно, между ними произошло?
— Ничего. — Женщина подняла на него глаза. — Видимо, они решили забыть этот случай. Но Мильдред говорила, что Викстрём ездил в Йеллоустоун[29] консультироваться насчет фонда. Насколько я знаю, никаких особых ссор или взаимных обвинений не последовало.
Свен-Эрик поблагодарил женщину, и та ушла работать. Стольнакке раздумывал, не стоит ли ему вернуться в кабинет Викстрёма и хорошенько расспросить его о той поездке. Однако оснований для спешки он не находил, беседу с викарием можно было перенести и на завтра. Свен-Эрик чувствовал, что ему надо собраться с мыслями, и не хотел раньше времени устраивать суматоху.
— Рисунок не произвел на него никакого впечатления, — заметила Анна-Мария в автомобиле. — Либо Викстрём совершенно лишен эмоций, либо очень хорошо научился владеть собой. Знаешь, иногда люди настолько привыкают сдерживать свои чувства, что, когда нужно, просто забывают отреагировать на ситуацию.
Свен-Эрик ухмыльнулся.
— Именно это и интересно, — продолжала Анна-Мария. — Я ставлю себя на его место. Как бы я держалась? Я разволновалась бы, конечно, если б была к этому причастна. Но в любом случае рисунок произвел бы на меня впечатление. Даже если б я совершенно не знала Мильдред или не любила ее, я бы заинтересовалась им. Викстрём не ответил на мой последний вопрос. Когда я спросила, не подозревает ли он кого-нибудь, он ответил, что Мильдред с ним не откровенничала.
Стефан Викстрём пошел в канцелярию. Он неважно себя чувствовал, вероятно, пришло время съездить домой пообедать.
Секретарши вопросительно уставились на него.
— Они задавали рутинные вопросы о Мильдред, — пояснил Викстрём.
Однако он чувствовал, что любопытство женщин не удовлетворено. «Что за вопросы?» — читал он в их глазах.
— Они разговаривали с вами? — спросил Стефан.
— Да, — ответила та, что беседовала со Свеном-Эриком. — Тот крупный мужчина захотел увидеть бухгалтерские документы фонда защиты животных.
Лицо Стефана окаменело от ужаса.
— Надеюсь, вы ему ничего не дали? — спросил он. — Ведь вы не имеете права…
— Разумеется, я все дала, — ответила женщина. — Ведь в них нет ничего секретного.
Он пристально посмотрел на нее и, чувствуя на себе взгляды других сотрудниц, вышел из комнаты.
Пастор уже наверняка обо всем знал. Теперь Стефан должен был позвонить ему. Когда он набрал номер Бертила, тот сидел в автомобиле. Голос в трубке то и дело пропадал.