Получившие распределение курсанты, разбредались по машинам в плохом расположении духа. Витавшее в воздухе напряжение сгустилось и у каждого оседало комком в горле. Проходившие мимо с хмурыми лицами, полные невеселых дум, недоуменно провожали странную парочку. А на рев Дыбы из машин выбирались остальные курсанты. Через некоторое время вокруг "тринашки" собрался весь корпус. Рассматривая веселящийся экипаж, курсанты начинали улыбаться. Въевшаяся в лица тревога потихоньку развеивалась, и все чаще можно было услышать чьи-то советы и шуточки.
— Я не понял, курсант, вы на плацу или как?, что за взмахи?! Я хочу видеть уставной строевой шаг, а не танец стриптиза! — войдя во вкус, Дыба перекрикивал общий гвалт.
Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, замер. Застывая спиной к корпусу, во всю мощь луженой глотки скомандовал:
— КОРПУС! В походную колонну становись!
Сработавший рефлекс, отработанный изматывающими тренировками и занятиями накануне, подбросил расслабившиеся экипажи в воздух. Рассыпая по горох мелкого топота, курсанты быстро и четко заполняли дыры строя. Стараясь не смотреть друг другу в глаза, каждый чувствовал локоть товарища. И еще, что-то внутри, что без лишних вопросов и колебаний заставило его стать в строй, по команде такого же курсанта, как и он сам.
Заканчивая поворот на месте, Дыба щелкнув металлическими набалдашниками ботинок. Всматриваясь в лица курсантов, старался запомнить всех, с кем он пройдет в первый и последний раз в едином строю. Запомнить их такими, какие они были все два года учебы вместе. Запомнить их лица. Запомнить это ощущение товарищей за спиной. И запомнить то, что многих он видит в последний раз. Странный холодок пронесся по груди и, осев в глазах набухшими каплями, не давал словам вырваться на волю.
— РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! С места, строевым… шагоооом марш!
Взволнованно сделав первый шаг, до последнего момента сомневался, а правильно ли он угадал настроение царившее среди курсантов, поймут ли его?
Единый удар сотни человек по бетону, разнеся выстрелом. Следом еще один, а за ним еще один, и еще. Под сводами металось эхо четкого марша. Возвращающееся эхо пыталось сбить ритм строя, но, сталкиваясь с новыми звуками, замирало и вливалось заново в нарастающий звук.
Содрогая стены ангара, корпус двинулся маршем вдоль выстроенных машин. Потоки освещения, заиграли с разводами маскировочных пятен. Лучи света ритмично вспыхивали на одновременном взмахе сотни рук, на наспех прикрепленных "оскалах", отражаясь колючими бликами, превращали грохот марша — в канонаду, а блики — в сполохи будущих сражений.