— Это беспредметный спор, курсант, — прозвучавшей в голосе стали хватило бы на отлив нового корпуса Милашке, — я выношу разбор учений на рассмотрение штаба. И, что бы ни говорили, я считаю, что одна машина не решает исхода сражения.
— Согласен с вами — спор беспредметный, — разобравшись, что офицера просто бесит факт, что какие-то молокососы утерли ему нос, Череп потеплевшим голосом продолжил: — Приглашаю вас на борт после учений. А после изучения технических характеристик и боевого потенциала нашей машины… продолжим наш спор.
— Договорились, — заинтересованно произнес командир Шершней, — заскочу.
Закончив разговор, Череп в ожидании разблокировки всех узлов Милашки, осматривал побоище. Сканируя стоявшие рядом машины, отмечал меткость ветеранов.
— Смотри, Косяк, как дядьки умеют! Ни одного лишнего выстрела, все в яблочко, — поучительно сказал он, и передразнивая манеру Косяка, продолжил — а ты?! "Дайте мне мощи, дайте мне мощи", вон учись, чтобы так же ложил.
— А чего… Да я с закрытыми глазами, с двух километров могу отшибить "Вепрю" яйца…, — гордо ответил Косяк.
Дыба, подняв Милашку в маршевое положение, попробовал тронуться с места, но без разрешающего сигнала Командующего учениями фиксатор продолжал блокировать "поврежденные" узлы. Дыба хмыкнул:
— Косяк, на фига нам их яйца? Они, что сюда не трахаться приехали…
Череп рассматривал поле застывших машин, когда ожила еще невостребованная в ходе учений система противовоздушной обороны.
— О! Парни, "батяня" летит, сейчас пряники будет раздавать, — ехидно прокомментировал Косяк, сопровождая взглядом приближающуюся точку турболета, — рядом мелочь пузатая…, вот бы шарахнуть по ним ракеткой другой, чтоб просрались гады…
— Конечно Косяк, а потом давай еще и батяне всадим по одной в каждую четверку… И нам тогда по медали дадут амерекосы какие нить…
— Фу Дыба…я не знал, что ты такой предатель, — театрально выразив презрение, Косяк ехидно добавил, — хотя хохлы всегда посматривали за бугор. И ты решил переметнуться?
— Да пошел ты…, — обиделся Дыба, уставившись на приближавшуюся стальную птицу.
Вырастая из отметки приборов в стального гиганта, штабной турболет опровергал все понятия земной аэронавтики. Капле видный фюзеляж окрашенный в черное бока которого оттенялись золотой подводкой, раскинул в ширь перекрестья мощных ребристых конструкций напоминавших крылья. И на этом последнее сходство с земными аналогами заканчивалось., что бы удержать такую конструкцию в жиденькой атмосфере Марса, махина оснащалась четырьмя тяговыми двигателями, в шаровых резервуарах которых создавалась управляемая реакция распада, энергия которой вырывалась наружу через управляемые энергетические сопла. И изменяя вектор энергетического поля, магнитные ловушки, горбами высившиеся на подобие крыльев, заставляли машину двигаться в ту или иную сторону.