Вольная Пустошь (Стюарт) - страница 62
— Пейте, мои дорогие, — улыбнулась Матушка Синешейка, вытирая когти о белоснежный передник. — Ещё лесного грога, капитан?
Последние слова адресовались высокому мрачному старику с густой, спутанной бородой.
Он также был постоянным клиентом таверны. В Вольной Пустоши его называли Пиратом Топей. Настоящего имени старца никто не знал, так как он никогда и ни с кем не разговаривал. Он пришёл в Новый Нижний Город более двенадцати лет назад и быстро стал завсегдатаем таверны. Своим обликом он походил на воздушного пирата, а бледная кожа свидетельствовала о том, что старик много лет провёл в Топях. Отсюда взялось и прозвище. Но, по мнению Матушки Синешейки, самым необычным в её посетителе были глаза.
Эти затуманенные и немигающие, непривычно светлые пристальные глаза, казалось, видели то, что другие не могли увидеть. Но, поскольку старик всегда молчал, хозяйка не могла подтвердить свои подозрения.
За одним из соседних столиков царило бурное веселье.
— Тост! — прокричал капитан Гриф Мёртвая Хватка, поднимаясь на непослушные ноги.
— За нас! — продекламировал он. — И за Вольную Пустошшшь!
— За Вольную Пустошь! — гаркнул Феликс.
— Во-ух-Пу-ух-вух! — запели толстолапы.
Капитан Гриф плюхнулся на стул и недовольно покосился на мохнатых гигантов.
— Бух-вух-вух, — проворчал он. — Не понимаю я, что вы говорите!
Толстолапы зашушукались. Затем Вумеру кивнула и взмахнула левой лапой.
— Вела-вух-вурра-йолла-вух, — выговорила она.
— Что она говорит? Что говорит-то? — наседал воздушный пират на Плута.
Плут улыбнулся, отчего его глаза замерцали ещё ярче.
— Она говорит, что лесной эль развязал язык Пышнобородому. Скоро он станет петь как толстолап.
Капитан Гриф зашёлся раскатистым смехом.
— Почему бы и нет. Это несложно. — Он запрокинул голову и заорал: — Вух-ух-ух-вух-о-о-о-о-о!
Феликс заткнул уши пальцами:
— Что это значит, во имя Небес?
— Разве не ясно? — Воздушный пират указал на пустую кружку. — Меня мучит жажда!
Феликс расхохотался.
— Ещё эля! И свежевыжатого сока для наших лохматых друзей! — махнул он вейфу.
Капитан Гриф поднялся со стула и потянул за собой толстолапов.
— Пускай мы говорим на разных языках, но всегда есть способ понять друг друга. — И воздушный пират стал неловко выплясывать замысловатые коленца.
Толстолапы, посмеиваясь, подхватили игру.
Феликс повернулся к Плуту и вдруг нахмурился.
— Плут! — позвал он. — С тобой всё в порядке?
Друг был ещё бледнее, чем прежде, а под глазами залегли чёрные круги.
— Я просто очень устал, — Плут в изнеможении откинулся на спинку стула. — Но заснуть не получается. В голове каша, какие-то тени и образы, кое-что я могу вспомнить до мельчайших подробностей, а кое-что — вообще не могу.