Девушка была поражена. Она не знала, что сказать.
— Да что вы за него боитесь, скоро нас будут тысячи! Через несколько дней!
Эверард высился над ней длинной жердью, отблески костра выхватили из тьмы его фигуру, обострили углы, сделали жутковатой. Элизабет перевела глаза на Уинстэнли.
— Пойдемте, я провожу вас, — сказал он мягко, и они медленно пошли от костра вниз, во тьму ночи.
Над холмом святого Георгия сгустилась тьма. Ни луна, ни звезды не пробивали своим светом плотный облачный слой. Теплый душистый ветер налетал порывами, шевелил полы плаща, клонил к земле чуть видные во тьме травы. Едва заметная тропинка вела вниз, нога то и дело натыкалась на камень, платье цеплялось за колючки. Джерард вел Элизабет под руку, поддерживая. Помолчав, он сказал:
— Я верю, что мы начали великое дело. Нам трудно, конечно: нас еще мало. Многие крестьяне работают урывками: им боязно ослушаться лорда, порвать арендный договор. Они снесли на холм все, что имели. Мы купили плуги, мотыги, приобрели повозки, зерно, засеяли поле. Нам важно теперь продержаться до урожая…
— И продержитесь? — Элизабет сбоку глянула на него, пытаясь понять, откуда идет его убежденность.
— Продержимся. У нас есть кое-какие запасы, их должно хватить. Потом — ведь к нам придут новые поселенцы. Мы свяжемся и с другими графствами. Взаимопомощь бедняков — великое дело. А знаете, какое счастье дает общий труд и общее владение! Сердца наши ликуют, они полны сладким чувством удовлетворения. Хотя пищей нам служит похлебка из кореньев и хлеб…
— А Эверард?
— Вам кажется, он недоволен?
— Не знаю, доволен ли, но я не вижу в нем покоя. Мне кажется, он хочет чего-то еще.
— Наверное, вы правы. Его мятежный дух задает бесконечные вопросы, он блуждает среди них и тревожит себя.
— А может быть, он не верит в успех?
— Не верит? — Уинстэнли живо обернулся к Элизабет, глаза его блеснули. — Но вы же видите сами, в это дело нельзя не верить! В Англии тысячи и тысячи бедняков, чьи руки истосковались по мотыге и плугу. И земли — пустующей, ничейной, свободной земли сколько угодно! Теперь у нас республика, монарха больше нет над нами, и лорды не властны над землей, тем более общинной. Она наша! Значит, дело только за тем, чтобы выйти на эту свободную землю и вспахивать ее, засевать и собирать хлеб в общие житницы. Вы увидите, скоро к нам придут сотни людей! Не хватит места на холме святого Георгия — пойдем дальше, всю Англию покроем счастливыми колониями тружеников!.. Нет, Уильям верит, не может не верить. Его душа чиста, он предан беднякам всем сердцем. Он слишком горяч и нетерпелив, но наш труд успокоит его. Что касается меня, то я счастлив и охотно отдам мою кровь и жизнь за нашу всеобщую свободу.