Джон поперхнулся пирогом и закашлялся. Анна фыркнула и дернула его под столом за штанину. Томас выпрямился, торжественно унося блюдо.
— Вы, верно, забыли, — ни на кого не глядя, сказала Элизабет, — что отец служит под командой генерала Кромвеля. И Генри — тоже офицер его Армии. И все мы…
Дробный, поспешный стук копыт послышался у самой двери, кто-то тяжело спрыгнул на землю, и сразу грохнул входной молоток. Сидевшие за столом переглянулись, Джон побледнел и вскочил с места, вслед за ним встала Элизабет. Томас двинулся к двери.
— Кто здесь? — спросил он.
— Гонец! — прокричал снаружи глухой голос. — Вам письмо от мистера Генри!
— Фу ты, боже мой, — произнесла мистрисс Годфилд. — Как он меня напугал!
Томас меж тем торжественно внес письмо и с поклоном передал Элизабет. Оно и впрямь было от Генри, ее родного брата. Это его появление на свет двадцать лет назад стоило жизни их матери. Обрадованная, порозовевшая Элизабет сломала печать.
— Читай скорее… — заторопили ее со всех сторон.
— О, он сейчас совсем близко от нас, в Петни! «Дорогая сестра, прости мое долгое молчание. Меня и самого мучит совесть, но если бы ты знала, что творится сейчас в Армии, ты бы все поняла. Теперь же я всего в каких-нибудь 20 милях от вас; не написать было бы настоящим преступлением. Полк наш стоит в Сент-Олбансе, но меня вместе с другими агитаторами послали сюда, в Петни. Здесь с 28 октября заседает Совет Армии. Они сидят в церкви св. Марии — генерал-лейтенант Кромвель, его зять Айртон, проповедник Хью Питерс и наши, агитаторы. Отец тоже там, он занят с утра до ночи, и я его почти не вижу. Они все спорят о новой конституции. Мы хотим, чтобы было принято „Народное соглашение“; только тогда кровь, пролитая в войне, будет оправдана…»
Три раздельных громких удара сотрясли дверь, но на этот раз стук никого не испугал. Так стучал к ним лишь одни человек. Элизабет еще больше порозовела и не подняла глаз от письма. Вот это неожиданность! Он ведь был в Лондоне!
— Этого еще не хватало, — пробурчал Джон.
— Томас, ну скорее же открывай, как ты возишься! — прикрикнула заметно оживившаяся хозяйка. — Это мистер Патрик!
Дверь отворилась и вместе с порывом сырого ветра впустила одетого в черное высокого человека. Он церемонно поклонился сидящим за столом, отдал Томасу плащ и шляпу, подошел к мистрисс Годфилд и поклонился еще раз. Затем взглянул на Элизабет и в третий раз склонил полнеющее тело в почтительном поклоне.
— Я только утром из Лондона, — сказал он с уверенностью человека, сознающего непререкаемую важность своих слов. — Дела поместья… Пять держателей отказываются от краткосрочной аренды! Они не могут платить ренту. Но я тоже не могу им ничем помочь. Не моя вина, что цены растут и жить становится тяжелее. Я и приехал дня на три, они там в парламенте пускай без меня… И заодно повидать вас…