— Гуляла по пляжу, оступилась и растянула ногу. Теперь мне уже намного лучше, а поначалу пришлось даже пользоваться тростью. Кстати, я про нее и забыла…
— Так вы сработались? — снова спросила Дженис, включая зажигание и поворачивая к себе зеркальце заднего вида.
— Если честно, то я не знаю, удастся ли мне найти когда-нибудь более покладистого и чуткого клиента. Но, боюсь, я сделала то, о чем буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.
— Трэйси, я за тебя волнуюсь! — объявила Дженис утром следующего дня, едва появившись в офисе.
— А я за тебя. Можно организовывать клуб беспокойных сердец, — беззаботно ответила Трэйси, но тут же серьезно спросила: — Как твое настроение?
— Гораздо лучше. Ему уже лучше…
Патрику Макларену наконец сделали операцию, и, несмотря на то что он все еще находился в отделении интенсивной терапии, прогнозы врачей были самыми благоприятными. Трэйси знала все это из короткого телефонного разговора с Маркусом, состоявшегося вчера вечером. Он сдержанно поинтересовался, как у нее дела. Она заверила, что все отлично, и тут же перевела разговор на состояние Патрика.
— Прочитай-ка, — сказала Дженис, бросая на стол свежий номер газеты. — Сообщение об операции Патрика. На первой странице. Кстати, давно ты тут сидишь? Не пора ли нам позавтракать?
— Блестящая идея! Что бы я без тебя делала, дорогая!
Трэйси взяла газету. На первой странице были помещены две фотографии — Патрика Макларена и его сына. Маркус, в костюме-тройке и при галстуке, решительным шагом выходил из парадных дверей какого-то здания с величественным портиком. В этом лощеном красавце Трэйси совершенно не узнала мужчину, который был так предупредителен и нежен с ней на протяжении двух божественных дней.
Она пробежала глазами статью: там сообщалось о болезни старшего представителя семьи Макларенов и приводились факты из истории и нынешнего состояния их финансовой империи.
Корреспондент особо отмечал заслуги Маркуса, интуиция и деловая хватка которого позволили избежать участи многих других подобных компаний, приходящих в упадок или распадавшихся во втором или третьем колене.
Давалась и краткая справка о его прошлом: учеба в престижной частной школе, Оксфорд, кубок чемпиона во всемирно известных соревнованиях яхтсменов.
Трэйси все еще читала, когда в офис вернулась Дженис с завтраком.
— Сандвич с беконом и яичницей, булочка, яблоко и кофе. Давай, налетай!
— Спасибо, дорогая. У меня уже слюнки текут. Слушай, а я не знала, что он яхтсмен.
— Кто?
— Маркус. Ты что, не читала газету?
— Ах да! — воскликнула Дженис, усаживаясь за стол и пододвигая к себе чашку с кофе. — Патрик тоже что-то говорил по этому поводу. Кажется, он упоминал, что Маркус завязал с гонками, хотя яхту по-прежнему держит. Кстати, ты разве ее не видела? Она стояла на причале возле их особняка в тот день, когда мы там ужинали.