— Извини, я тебе очень сочувствую, — сказала девушка. — Вот только боюсь, что ванна засорится…
Эдвард швырнул на стул свою шляпу и встал посреди веранды, широко расставив ноги.
— А я и не собираюсь лезть в ванну. Ты что, за дурака меня принимаешь?
— Я не стану отвечать на этот вопрос, — усмехнулась Ванесса. — Но как же ты собираешься мыться? Или решил ходить грязным до первого дождя?
— Я буду мыться на улице, из-под крана. — Он кивнул в сторону огромной цистерны с водой. — Не могла бы ты принести полотенце и мыло?
— Слушаюсь, сэр! — шутливо ответила девушка и скрылась в доме.
Когда она вернулась, Эдвард уже снял рубашку. Неяркий свет струился из-под потолка веранды и мягко разливался по его загорелой коже, высвечивая золотистую курчавую поросль на груди. Он взялся за пуговицу джинсов, но при виде Ванессы помедлил. Она тоже застыла в дверях. Эта немая сцена продолжалась с полминуты, пока наконец девушка не нашла в себе силы оторвать взгляд от мускулистого, отлично сложенного мужского тела.
— Вот мыло и полотенце, — пробормотала она. — И еще я захватила вот это. — Она смущенно протянула Эдварду бутылку пива. — Я подумала, что ты, наверное, хочешь пить.
Когда он взял бутылку, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Ванесса поспешно отдернула руку.
— Да, ты не ошиблась. — Он сделал насколько больших глотков. — Вода в цистерне очень холодная, но теперь я, пожалуй, даже спою.
Он залпом допил пиво, поставил бутылку на пол и, сбежав по ступенькам крыльца, исчез в темноте.
Ванесса осталась там, где стояла. Противоречивые чувства переполняли ее. Она и радовалась тому, что лед в их отношениях сломан, и в то же время сердилась на себя за ту чисто физическую реакцию, которую вызвало в ней зрелище полуобнаженного мужского тела.
Вдруг сквозь плеск воды послышалось пение. Глубокий баритон Эдварда то звучал громче, то затихал.
Это было так забавно, что Ванесса долго смеялась, прижимаясь щекой к дверному косяку, так что на глазах у нее даже выступили слезы. Потом она прошла на кухню и принялась накрывать на стол.
За ужином Ванесса сидела притихшая. Увидев Эдварда на веранде без рубашки, она была так потрясена, что сейчас даже под тонким спортивным костюмом, который он надел после мытья, продолжала видеть его мощный торс. Аккуратно приглаженные мокрые волосы Эдварда слабо поблескивали, и от всей его фигуры веяло неотразимой мужской силой.
Понимает ли он сам, какой эффект производит на женщин? — думала девушка. И в чем все-таки кроется причина его обаяния? Она уже не в первый раз задавала себе этот вопрос, однако так и не смогла найти ответа. Да, красивое, сильное мужское тело, конечно, привлекает женщин, но ведь этого недостаточно, чтобы влюбиться. Может быть, их покоряет его чувство юмора? Несомненно, оно у Эдварда есть, но временами сочетается с такой неприкрытой иронией, которая не может не задевать. А чего стоит хотя бы эта надменная уверенность в себе? Он, похоже, убежден в своей неотразимости. Впрочем, так оно и есть, ведь я сама не стала исключением из правила.