— Ты даже забыла, как тебе было хорошо в моих объятиях?
— Давненько я не помышляла ни о каких объятиях! — ответила она, не сумев скрыть горечь и боль. — Послушай, делай как знаешь: оставайся или уезжай, но избавь моих родителей от встречи с тобой! Не думаю, что им это понравится.
— Ты ошибаешься.
— Что ты хочешь сказать? — недовольным голосом спросила она.
— Мы уже виделись. Твоя мать показывала мне вчера свой садик. Там на кустах висят записочки. Все обращены к тебе, во всех — любовь и беспокойство.
— Ох… — Из глаз Дайаны потекли слезы, она закрыла лицо руками. У нее не было сил отпихнуть его, когда он сел рядом и обнял ее, хотя она и прошептала: — Пожалуйста, не надо…
— Дайана! — Томас нежно прижал к себе ее худенькое тело, сотрясаемое рыданиями. — Дайана, позволь мне помочь тебе.
Как ты мне поможешь, если снова уедешь? — спрашивала она себя. Именно эта мысль не давала ей покоя.
— Похоже, у меня нет особого выбора, — не переставая плакать, выдавила она.
— Похоже.
— С вами нелегко, Томас Элиот. Обещай мне одно: не трогай меня! — потребовала она.
Он поцеловал ее в макушку и улыбнулся, видя ее решительный настрой.
— Ленч испортится, — сказал он.
— Холодное мясо и салат? Не думаю.
Вскоре они втянулись в новую жизнь. Каждое утро Дайана давала уроки. После ленча Том работал над книгой, а она возилась по дому. Им по-прежнему помогала Рут.
Шли дни, новости распространялись быстро, и вскоре у Дайаны появилась масса учеников, не только детей, но и взрослых.
Томас соорудил небольшое возвышение для ее стула и поставил над ним большой зонт.
— А я и не знала, что ты такой умелец, — насмешливо произнесла она, но, посмотрев на него сверху вниз, поспешно отвела глаза в сторону. Его близость странным образом действовала на нее, но она старалась скрыть свои чувства.
После обеда, когда они втроем смотрели телевизор, Дайана впервые поинтересовалась:
— Как твоя книга?
— Спасибо, хорошо. Хочешь посмотреть, как я устроился?
Дайана заколебалась, потом протянула руки к костылям.
— Тут куда лучше, чем я предполагала, — произнесла она, оглядывая обжитую квартирку помощника.
— Полагаю, во всем сказался твой вкус.
— Да, мама старалась меня занять, — пояснила она, думая, что оранжево-красные и бледно-зеленые тона в спальне и ванной — совсем неплохая идея. — А хорошо, что тут оказался письменный стол, — добавила она. Симпатичный дубовый стол, который ее мать купила на распродаже, стоял между окнами.
С одной стороны на столе лежали папки с заметками, с другой — большие фотографии.
— Том! — Она с восхищением принялась рассматривать их. — Это же потрясающе! — Фотографии действительно были замечательные — утесы, моря, птицы, зеленые луга и холмы. — Я и не знала, что ты так можешь снимать!