Глаза их встретились, он протянул руку, собираясь выключить лампу, и снова Дайана увидела в его взгляде холодное презрение. Непонятно, почему, но она почувствовала себя девочкой, взбудораженной и… вредной. Свет погас.
Дайана не могла сказать, во сколько ей наконец удалось уснуть: мысли о Томасе Уильямсе, о человеке, который презирал ее и на которого она явно не произвела хорошего впечатления, мешали ей.
Как так может быть, размышляла она: незнакомый мужчина сначала оскорбляет, угрожает, собирается утащить неведомо куда, а потом вдруг, нате вам, подает завтрак в постель! То он не скрывает полного презрения, то награждает восхищенным взглядом… Интересно, что он имел в виду, сказав «не такие яркие» и «более сдержанные», — неужели ему действительно нравятся мышки? Этакие тихие, забитые маленькие мышки?
Она села, потрясла головой, чтобы привести в порядок разбегающиеся мысли, и только после этого протянула руку и взяла чашку. Минут через пять Томас вошел в спальню и поставил перед ней яичницу и тост на подносе.
— Спасибо, — коротко поблагодарила она, принявшись за еду.
Когда мужчина присел на край кровати, Дайана подняла бровь и спросила:
— Ну, что теперь, мистер Элиот?
— У нас небольшое осложнение.
— Да неужели — вы что же, решили мне поверить?
— Нет…
— Значит, вы все обдумали и посчитали, что неприлично тащить незнакомку против ее воли…
— Вовсе нет, — прервал он.
— Вовсе да! Но я же сказала, что еду, — и я еду. Что вам еще надо?
— Я узнавал насчет нашего рейса. Его отменили, потому что внезапно забастовали авиадиспетчеры. Самолет сможет вылететь лишь после обеда, и то не наверняка. Так что я собираюсь подождать пару часов, и, если аэропорт будет закрыт, поедем на машине.
— На машине?!
— Ехать всего несколько часов. Мы могли бы вести по очереди, и нам придется взять вашу машину.
— Послушайте, это ваш брат…
— Дайана, — произнес Том почти угрожающе, — послушайте меня: даю вам два часа, чтобы собраться.
Дайана секунду молча смотрела на него, потом спросила:
— Как он?
— Без перемен.
— Почему вы мне с самого начала не сказали, что вы сводные братья?
Пожав плечами, Томас стал наблюдать за тем, как она режет тосты на кусочки, потом поднял глаза.
— О, это длинная история. К тому же я подумал, что, если вы столкнетесь с неодобрительным отношением к себе со стороны одного из членов семьи Генри, это может отрицательно повлиять на ваше решение. Разве я не прав?
— Повлиять на мое решение? — изумилась она. — Вы меня шантажировали, угрожали, оскорбляли — единственное, чего не сделали, так это не дали мне возможности самой принять решение!