— Как же мы будем наблюдать звёзды, если тьма такая вот кромешная и шатает безбожно?
— Пожалуй, вы правы,—ответил капитан и я скорее почувствовал, нежели увидел в темноте его широкую улыбку,—Да, вы правы. Нужно вернуться в каюту и ещё покурить, тогда видимость сразу улучшится.
Гасан ибн-Камал был совершенно невминяем и когда мы проводили его в каюту, Юсуф, как старший помощник капитана, отдал команду «Задраить все люки». Я попрощался с юношей, сказав, что если понадобится помощь, пусть полностью рассчитывает на меня и отправился к себе, чтобы зафиксировать в дневнике почерпнутые из капитановых уст сведения о хазарах. Корабль швыряло, я ставил кляксы, но если бы я не работал, то умер бы, наверное, от страха, потому что раньше никогда не попадал в бурю на море, и молился потом, скатившись на пол, взывая к Богу, просил Святого Творца, благословен Он, помочь этой крупинке жизни—нашему кораблю—в этой враждебной разбушевавшейся стихии, да так и застыл на полу, когда буря стала постепенно стихать, и сквозь обсыпанный брызгами иллюминатор пробился первый солнечный луч.
Проснулся я от стука в дверь.
— Войдите!—крикнул я, поднимаясь с пола.
— Господин!—в отчаянии выкрикнул вошедший Муса,—У нас несчастье! Капитан пропал!
— Как пропал?!—воскликнул я.
— Да вот так!—с нажимом ответил Муса,—Нету его на борту.
Я, не умываясь, к тому же и Муса вошёл без кувшина, выскочил в коридор и столкнулся нос к носу с Юсуфом.
— Я всё уже знаю,—выдохнул я,—Что теперь делать?
Вместо ответа Юсуф, уткнувшись мне в плечо, зарыдал и я понял, что значил для него капитан. Я, как мог, утешил юношу, он перестал всхлипывать и твёрдым голосом, насколько это у него получалось, а получалось, надо сказать, неважно, сказал:
— Я не верю, что он погиб! Капитан так верил в чудеса, что и с ним оно могло случиться.
Мы вышли на палубу. Солнышко радостно пробивалось сквозь редкие облака. Водная гладь сверкала бликами и повсюду носились чайки, чьи издевательские крики резко контрастировали с нашим душевным состоянием. На поверхности не было и следов капитана. Посмотрев на этих беснующихся бакланов, Юсуф твёрдо произнёс:
— Мы вернёмся в Бейрут и будем там его дожидаться. Всё-таки капитан неплохой пловец.
Так завершилось моё первое и последнее пока морское путешествие. Небо было неблагосклонно к нам вопреки надеждам. И моим, и Гасановым. И я почему-то вспомнил гадалку.
Вернувшись в Бейрут, я не стал ждать там Гасана ибн-Камала, а выкупив своих дромедаров и снова наняв караванщика и людей, не успевших ещё к тому времени найти новую работу, отправился на Север, в Хазарию, привычным для меня сухопутным способом. Корабли пустыни не подведут, р嬬¬шил я.