Полез к нему за объяснениями, одновременно пытаясь успокоить. Через пару минут сердце, вроде, стало стучать ровнее, и Алёшка слегка оттаял. Чего испугался? [Кино]. Чего?! [Кино; страшно].
Какое ещё кино? [Вот это]. Тьфу! Сразу успокоился. Заодно Алёшка перестал дрожать, почувствовал, что мне совсем не страшно.
И правильно у нас в СССР это кино запретили. Нечего там смотреть. Снято, конечно, красиво, но советские фильмы всё равно лучше. Зря я его вообще скачал. Любопытный, блин. Это мне когда неограниченный интернет дали, я в зоне "COM" его выкопал, все шесть частей. И взял посмотреть. Русского перевода там, правда, не было, но был немецкий. Я его и скачал, так как английского не знал. По-немецки же я тогда уже хорошо понимал, говорил только с акцентом.
Ну, а раз я немецкий понимал, то теперь и Алёшка понимает. Как я французский выучил — так и он немецкий. Нашёл это кино в моей памяти и сдуру начал смотреть. Первую часть кое-как осилил, а в середине второй его развезло. Он ведь никогда ничего подобного не видел раньше, а там и мне страшно было смотреть в первый раз [вот видишь! а я не трус!].
Ладно, успокоил я кое-как личность Алёшки. Конечно, не трус. Но лучше не смотри дальше. Там ещё страшнее будет. "Чужой-6" сами американцы признали самым жутким игровым фильмом в истории человечества. Алёш, смотри лучше про Машу, это интереснее [согласие]…
* * *
— …Ну что ты трусишь, шизофрения?
— Сам ты шизофрения.
— Нет, ты. Слушай, Петька, а давай я тебя буду Рабаном звать, а ты меня патроном?
— А чего это Рабаном — меня, а не тебя?
— Потому что это ты ко мне вселился, а не наоборот.
— Зато я старше и мудрее тебя.
— Ой-ой. Ещё черепашка Тортилла нашлась. Старше и мудрее он.
— Вообще, идея интересная. Кольку Хубаксисом назначим.
— Почему Хубаксисом?
— Сам подумай. На Ванессу он ведь похож ещё меньше, чем на Хубаксиса.
— Логично. Но лучше не Хубаксисом, а лодом Гвейдеоном.
— Колька так сурово шашкой махать не умеет.
— Научится.
— Вот когда научится, тогда до лода и повысим. А пока недостоин. И вообще, Лёха, хватит дурачиться. Смотри, нас читают уже.
— Ну и что? Пусть читают. Если что не так — сотрём…
* * *
В Петрограде мы сейчас. Или я. Не знаю, как правильно сказать теперь.
А: Говори лучше "Я". Иначе точно свихнёмся. Оба. Всё же память у нас общая, только процессоров два стоит.
Ладно, пусть я. Сегодня 27 ноября 1916 года. И я с родителями, сёстрами и свитой неторопливо, трюх-трюх, ковыляю от вокзала в сторону Исаакиевского собора на раздолбанных сараях с колёсиками, которые их погонщики в разговоре иногда, в минуты умопомрачения, сгоряча обзывают автомобилями.