Его снова прервали аплодисменты, Михаил Артемьевич ждал их именно в этом месте своей речи.
— Отсюда, — сказал он в заключение, — с берегов великой русской реки, я начну свой последний поход, до полного разгрома врага, до полной победы революции! Здесь, на берегах великой матушки Волги, я предлагаю создать Поволжскую Советскую республику — прообраз новой, свободной России!
Это его предложение было принято с особым энтузиазмом. Многие из присутствовавших, вероятно, почувствовэли себя лично причастными к отечественной и мировой истории.
Михаил Артемьевич прекрасно понимал психологию этих людишек, их состояние, он мог сейчас делать с ними все, что угодно, как опытный гипнотизер с безвольным пациентом. Он чувствовал себя на коне. И позволил себе роскошь сделать изящнейший пируэт на манежном галопе — одно из труднейших упражнений выездки. Он предложил поставить во главе правительства Камкова, а членами — Спиридонову, Карелина и других иже с ними.
Реакция была именно той, на какую он рассчитывал: покоренные неожиданной скромностью главкома ему готовы были предоставить неограниченные диктаторские полномочия, его готовы были хоть сейчас признать и провозгласить главой вновь создаваемого государства.
Подобной высоты Муравьев еще никогда не достигал, никогда прежде не бывал он так близок к осуществлению своих заветнейших мечтаний. Сейчас надо было взять себя в руки, не показать своего возбуждения, не допустить ни малейшего промаха.
Тем временем в Троицкую гостиницу пришла телефонограмма на имя главкома: Варейкис приглашал его на экстренное заседание губисполкома. Приглашали прямо сейчас, среди ночи! Как же им удалось дозвониться? Впрочем, это уже не имело особого значения.
Михаил Артемьевич возликовал. Это наверняка капитуляция! Значит, установленная блокада все же принесла свои плоды: не выдержали нервишки у хваленого Варейкиса!
У командира бронепоезда, члена партии левых эсеров, волосы взмокли под фуражкой, когда он получил от главкома Муравьева небывалую телеграмму!
«…Я, главнокомандующий всеми вооруженными силами РСФСР, объявил войну Германии. Поворачивай на сто восемьдесят градусов и вместе с братьями-чехословаками двигайся через Москву к западной границе».
Не провокация ли? Никакого ведь не было приказа о назначении Муравьева «главнокомандующим всеми вооружейными силами РСФСР». И о каких «братьях-чехословаках» речь? Если о своих, красных интернационалистах, то в личном составе команды бронепоезда и в соседних частях их нет. Поблизости только белочехи. Чепуха какая-то!.. А может, все же провокация, и Муравьев тут ни при чем, просто запустили по проводам от его имени? А если… За невыполнение приказа в боевых условиях — к стенке, и пикнуть не успеешь. Затребовать подтверждение?