Тут поднялось нечто невообразимое. Один аплодировали, другие стучали кулаками, многие требовали слова. Надо было овладеть положением, утихомирить страсти, во что бы то ни стало. И в то же время нельзя было оставить без ответа беспрецедентную выходку главкома. Иосиф Михайлович вдохнул побольше воздуха и, перекрывая все прочие голоса, зычно крикнул:
— Ти-хо! Сейчас же прекратите! Здесь заседание губисполкома, а не Новгородское вече! Высказываться по одному! Предоставляю слово…
Даже не верилось, что удалось наладить ход заседания. Хотя в любую минуту он мог вновь разладиться. Председатель давал слово попеременно то большевикам, то левым эсерам.
— Кто за народ и революцию, — выкрикивали одни ораторы, — тот пойдет с нами, за Муравьевым!
Авантюристы! — кричала в ответ другие. — Предатели революции!
— Ваш Муравьев — типичнейший бонапартист, а сами вы отъявленные контрики!
Главком теперь помалкивал, сидел все в той же картинной позе, но прежней уверенности во взгляде не осталось. Вертел головой, кусал губы.
Иосиф Михайлович, следя за разгоревшимися прениями и все еще стараясь по возможности сдерживать страсти, в то же время напряженно следил за незакрытым уголком стеклянной двери. Он знал, что, как только она затворилась за вошедшими, гимнастический зал тотчас же заполнился стрелками и пулеметчиками, вышедшими из соседних, третьей и пятой, комнат. Он видел то и дело возникавшее за стеклом озабоченное лицо Медведя. Наконец оттуда послышался нарастающий шум, дверь приоткрылась, там замахали рукой, вызывая председателя. Он встал со своего места и направился к дрери, непринужденно бросив на ходу:
— Продолжайте, я сейчас.
Выйдя в зал, поскорее затворил за собой дверь.
— Ну, что тут за паника?
— Товарищ Варейкис! Сколько можно ждать? Заседаете там…
— Кончай волынку!
— Спокойнее, товарищи! И потише, пожалуйста, спугнете раньше времени, все поломаете. Где ваша выдержка? Не узнаю!
— Да ведь поймите, товарищ Варейкис! Мы же здесь каждое слово слышим. Как можно терпеть? Только прикажите, мы его кончим!
— Мне терпеть там не легче, чем вам здесь. Но могу я на вас положиться? Мне казалось, что могу…
И еще не раз пришлось вот так же выходить и успокаивать.
Но вот за дверью зашумели громче прежнего. Очередной оратор осекся на полуслове, все обернулись на шум. И не успел Иосиф Михайлович что-либо предпринять, как вскочил с места Клим Иванов:
— Что там за бордель?
И быстро вышел. Через секунду шум за дверьми резко усилился.
— Прошу всех оставаться на местах! — потребовал председатель, торопясь вслед за Ивановым. — Сейчас все выясним.