Подняв бокал с шампанским, я молча чокнулась с Фионой: раздался чистый, пронзительно ясный звук, — остальные гости тоже стали чокаться, и над столом поплыл мелодичный звон, словно в огромном зале разом зазвенели сотни хрустальных колокольчиков. На мгновение мне даже показалось, что я своими глазами вижу этот зал — увенчанный исполинским сводчатым куполом, словно в кафедральном соборе, с балками, увитыми зеленью, и сверкающими витражами. Этот серебряный перезвон будто омыл мою душу, унося с собой всю печаль, все одиночество и тоску по родному дому, которые годами терзали меня, наполнив ее совсем другим чувством.
— За новых друзей, — сказала я, отсалютовав собравшейся за столом компании. — И за отсутствующих, — добавила я, вдруг снова вспомнив о Поле.
Мой ответный тост был встречен одобрительными возгласами. На какое-то время за столом снова воцарилась тишина. Я дала глоток и почувствовала, как тысячи ледяных пузырьков взорвались у меня во рту. Шампанское оказалось таким сухим, что на миг мне показалось, будто я пью воздух — кристально-чистый и свежий горный воздух. Только его послевкусие — данный, едва уловимый аромат дуба, яблок и дикого меда — говорило о том, что это было вино.
— Ммм, — театрально схватившись за сердце, застонала Дори. — Вкус в точности такой же, как в самый первый раз, когда я попробовала спиртное, — только тогда это был коктейль из шампанского! Это было в «Плазе», жарким летним вечером.
— Я тоже вдруг вспомнил, как в первый раз попробовал спиртное, — хмыкнул Оливер, передав мне блюдо со сладким картофелем. — Только это была текила. Черт, я тогда решил, умер и попал на небеса!
— А я — водку с мартини в клубе «Лотос», — отважилась признаться декан Бук.
И смущенно покраснела, подложив себе картофеля.
Каждый принялся вспоминать свой первый опыт. Мара и Ники, само собой, скромно воздержались. Комната наполнилась ароматами жареной индейки и тыквенного пирога, тихо и мелодично позвякивали бокалы и столовое серебро. Обед поучился на редкость изысканный — фаршированная жареными каштанами индейка в окружении крохотных луковок и свежего горошка прожарилась просто великолепно, а сладкий картофель в карамельной глазури просто таял во рту. С первых напитков, которые каждому из нас довелось попробовать, разговор плавно перешел к первому поцелую, а после — к первому и самому помнившемуся фильму. Я заметила, что вначале те из нас, кто постарше — естественно, это были те, кто не принадлежал к человеческой расе, — еще как-то пытались сдерживаться и в своих воспоминаниях не углублялись дальше, чем в прошлый век, но потом, когда все мы порядком выпили, языки понемногу развязались (я могла бы поклясться, что Фиона принесла с собой его одну бутылку шампанского, однако оно лилось рекой), сидевшие за столом феи и демоны расслабились и принялись наперебой вспоминать вечеринки, которые в свое время закатывала Клеопатра, и веселые попойки за Круглым столом короля Артура. Я с некоторым удивлением заметила, что тех немногих, кто не был посвящен в тайны Фейрвика, подобные пустяки, похоже, нисколько не беспокоили. Мне показалось, что Джен Дэвис куда больше интересуют подробности детства Феникс, чем красочный рассказ Каспера фон-дер-Аарта о его плавании в Вест-Индию. Ники Баллард скорее всего решила, что Дори Брауни пересказывает сюжет исторического романа, который собирается написать, а Фрэнк Дельмарко, Брок и Айк увлеченно обсуждали спорт. Только Мара изумленно таращила на нас глаза, но предпочитала помалкивать. Наверное, списала все на плохое знание английского, предположила я.