— Наезд грузовика. Правда, я уже не очень хорошо помню, как все это было.
— Вот как, вот как… — отреагировала Ольга как-то уж чересчур безразлично и протянула: — М-да, camions…
— Camions[18], — повторила я.
Разговор не клеился, и почему-то мне это было неприятно. Я всегда считала, что паузы в разговорах важны и даже необходимы. Нужно принимать паузы и уметь их ценить. Стремление обязательно заполнить паузу может привести лишь к нелепому разговору. Но Ольга вместе со мной чувствовала, что невозможно лежать рядом и молчать. Минута в больнице равна часу в нормальной жизни. Мы должны были говорить, не важно о чем, пусть даже о курах и кроликах. Потому я и спросила ее:
— А в кино ты иногда ходишь, Ольга?
Ненужные паузы следует заполнять как можно скорей. Чем дольше молчишь, тем более по-дурацки будет звучать следующая фраза.
— Когда Марлон Брандо перестал сниматься, я перестала ходить. От Брандо я была без ума. Однажды чуть было не собралась в Голливуд, чтобы предложить ему свои услуги в качестве домашней стряпухи. Хотела сказать ему: «French fries are from Belgium, I bake for you»[19]. Наш Сва насилу меня отговорил. Но с тех пор у меня татуировка. Смотри!
Ольга по плечо закатала рукав. Сине-зеленые буквы поблекли, но по ним было видно, что кожа на ее руке когда-то была более упругой. Впрочем, мне показалось, что надпись «Brando forever»[20] вполне успешно прошла испытание временем. Однако от ее любви к актеру с тех пор не осталось и следа. Когда я спросила ее, обожает ли она его по-прежнему, Ольга посмотрела на меня с удивлением и сказала:
— Магда, извини, но разве ты не замечаешь, как он растолстел? И похоже, у него не самый легкий характер.
На этом она сочла тему исчерпанной и снова стала рыться в ящике своей тумбочки. Достала оттуда пачку сигарет «Белга» и села в кровати.
— Ты куришь?
Я кивнула, вспомнив о том, что уже довольно давно обхожусь без сигарет. Самый подходящий момент, чтобы бросить курить. Но Ольга так не считала. Шажками робота она подошла к инвалидной коляске, стоявшей, как обычно, в углу. Я сделала попытку приподняться в кровати, не сводя глаз с круглых липких стикеров у себя на груди.
— Ольга, я не могу, я привязана.
— Да выдерни ты эти провода, Магда!
— Но…
— У тебя сердце работает или как?
Мое сердце работало. Я выдернула провода и стала смотреть на красные следы от липучек. Ольга подкатила к моей кровати инвалидное кресло. Я осторожно спустила здоровую ногу на пол. Ту, что держалась на опоре, мне пришлось доставать, словно посторонний предмет.
— И сколько мне еще так мучиться?