Внимание! Внимание! Школьное здание уже рушится под воздействием толчков!
— И что, она будет в команде? — недоверчиво спрашивает Роуз.
— Да, она будет в команде.
— Но… нас же засмеют! — не выдерживает Клер. — В нас все будут пальцами тыкать!
— Я больше не желаю слышать ничего подобного, ясно? — осаживает ее мистер Димминг. — Я горжусь Мелоди. Я сожалею, что недооценивал ее, и рад видеть ее в команде.
Внимание! Внимание! Срочно «скорую помощь»! Сердце пятиклассницы вот-вот выскочит из груди!
Все смотрят на меня. Кэтрин меня обнимает, Роуз улыбается, а я изо всех сил стараюсь сдерживать движения рук и ног и сжимаю зубы, чтобы не потекла слюна. Я не хочу, чтобы ребята в команде меня стеснялись.
— А вдруг организаторы конкурса будут против? — спрашивает Молли.
Мистер Димминг задумывается.
— Я заранее сообщу организаторам, что у нас будет особенный игрок. Но это мои заботы, вас они не касаются. Ваше дело — готовиться к игре: в оставшиеся две недели мы будем тренироваться после уроков ежедневно, по два часа. И чтобы никаких пропусков. Я раздам уведомления для ваших родителей, пусть они распишутся, что не возражают. Завтра принесете их мне.
Внимание! Внимание! Зарегистрированы повторные подземные толчки!
Чем больше я думаю о предстоящей игре, тем больше волнуюсь. Телевидение. Напряжение конкурса. Зрители. От волнения я начинаю терять контроль над своим телом: руки и ноги вскидываются и пускаются в судорожный пляс. Голова дергается. Из меня вырывается то ли скрип, то ли визг.
Все оборачиваются. Молли и Клер передразнивают меня: по-дурацки дергают головами, дрыгают руками и ногами, мычат как слабоумные. Кое-кто хихикает. Мистер Димминг напрягается.
Собрав все силы, я подношу руку к Эльвире и большим пальцем бью по клавишам:
«Идем».
Кэтрин тут же поднимается и быстро увозит меня.
Хочется забиться в какой-нибудь дальний угол, чтобы никто никогда меня не нашел.
Следующие две недели пронеслись как один день.
В среду я приехала на тренировку, будто накануне ничего особенного не случилось. А может, и правда ничего особенного. Я просто такая, какая есть. Не знаю, что обо всем этом думали остальные, — никто мне ничего не сказал.
Как и все игроки — основные и запасные — каждый день с половины четвертого почти до шести я сидела на тренировке.
И все-таки я так и не могла до конца поверить, что меня взяли в команду. То есть — была команда, была я, мы находились в одном помещении. Но я не чувствовала себя частью команды. Все, конечно, были довольны, что я почти не делаю ошибок, но…