Ему ответил дежурный сержант, мрачный человек с фамилией Калкан. Гурни представился и сообщил, что жителем округа по имени Ричард Карч интересуется полиция Нью-Йорка в связи с делом об убийстве и что этот человек, возможно, находится в опасности, а поскольку у него нет телефона для связи, было бы разумно обеспечить его телефоном или доставить его самого к телефону, чтобы Гурни мог задать ему несколько вопросов и предупредить о возможной угрозе.
— Мы хорошо знаем Ричи Карча, — отозвался Калкан.
— Судя по вашему голосу, вы знаете его не с лучшей стороны.
Калкан промолчал.
— У вас на него дело заведено?
— Кто вы, говорите, такой?
Гурни повторно представился, на этот раз подробно.
— И что вы там расследуете?
— Два убийства: одно в Нью-Йорке, другое в Бронксе. Одна и та же модель. Убийца отправлял жертвам определенного рода сообщения незадолго до убийства. У нас есть доказательство, что Карч получил от него по крайней мере одно аналогичное сообщение, и это делает его возможной третьей мишенью.
— Значит, хотите поговорить с безумным Ричи?
— Чем скорее — тем лучше, желательно в присутствии одного из ваших офицеров. После телефонного разговора, скорее всего, мы захотим поговорить с ним лично в Созертоне — при поддержке вашего управления, конечно.
— Мы отправим к нему машину, как только сможем. Оставьте номер, куда вам позвонить.
Гурни назвал ему свой мобильный, чтобы городской оставался свободным для звонков Клайну, криминалистам и Клэму.
Клайн уже ушел домой, равно как Эллен Ракофф, и звонок автоматически был переведен на другой номер, где подошли через шесть гудков, когда Гурни уже собирался вешать трубку.
— Штиммель.
Гурни вспомнил человека, который сопровождал Клайна на встречу, — он был похож на немого военного преступника.
— Это Дэйв Гурни. У меня сообщение для вашего начальства.
Молчание.
— Вы слушаете?
— Слушаю.
Гурни решил, что более подробного приглашения ждать не придется, и рассказал Штиммелю о доказательстве, подтверждающем связь между убийствами, и о третьей потенциальной жертве, а также о попытке связаться с последним через полицию Созертона.
— Записали?
— Записал.
— Когда вы сообщите об этом окружному прокурору, вы затем передадите все криминалистам, или мне самому поговорить с Родригесом?
Последовало недолгое молчание, которое Гурни трактовал как попытку Штиммеля вычислить последствия одного и другого варианта. Зная о мании контроля, присущей большинству полицейских, он был практически уверен, что получит тот ответ, который в итоге и получил:
— Мы справимся, — сказал Штиммель.