Гурни сел в кресло лицом к двери. Нардо встал за стулом на другом конце стола. Лицо его выражало любопытство и что-то еще, чего Гурни не смог распознать.
— Вы знали, что в этом доме произошло убийство?
— О чем вы?
— Вскоре после того, как Дермотт купил этот дом, соседка ему рассказала, что женщину, которая тут жила, ее собственный муж пытался зарезать.
— Сколько лет назад это было?
Гурни был уверен, что Нардо что-то вспомнил.
— Двадцать, может, двадцать пять лет назад.
Было похоже, что Нардо ожидал именно такого ответа. Он вздохнул и покачал головой:
— Да, я давненько об этом не вспоминал. Действительно, здесь была попытка убийства на почве семейных разборок, примерно двадцать четыре года назад. Я тогда только начинал работать. Почему вы спросили?
— Вы помните какие-нибудь детали?
— Пока мы не поплыли по волне моей памяти, объясните все же, как это относится к текущему делу.
— Женщине, которую здесь чуть не убили, перерезали горло.
— И это должно мне о чем-то говорить? — Нардо раздраженно поморщился.
— В этом доме нападали на двух человек. Из всех возможных способов нападения оба раза был выбран этот. Мне кажется, это совпадение о чем-то говорит.
— Вы об этом говорите так, будто есть какая-то связь, а между тем ее и близко нет. Какое может иметь отношение убийство полицейского офицера на задании с попыткой убийства на бытовой почве, случившейся четверть века назад?
Гурни пожал плечами:
— Если бы у меня были подробности, я бы мог знать наверняка.
— Ладно. Пожалуйста. Расскажу, что смогу, но это не так уж много. — Нардо помолчал, как будто глядя на стол, а на самом деле вглядываясь в прошлое. — В тот вечер было не мое дежурство.
Он оправдывается, подумал Гурни. Почему ему понадобилось оправдаться?
— Так что все это из третьих рук, — продолжил Нардо. — Как оно обычно и бывает в случаях с бытовухой, муж нажрался, поспорил с женой, схватил бутылку и ударил ее. Бутылка разбилась, порезала жене горло. Вот и все.
Гурни отлично понимал, что это не все. Оставалось найти способ вытянуть из лейтенанта остаток истории. Одним из неписаных правил работы в полиции было говорить как можно меньше, и Нардо это правило соблюдал. Однако на долгие расспросы времени не было. Гурни решил не нежничать.
— Лейтенант, это чушь собачья, — сказал он, брезгливо отворачиваясь.
— Чушь собачья? — злым полушепотом переспросил Нардо.
— Нет, я понимаю, что вы рассказали мне правду. Вопрос в том, о чем вы умолчали.
— Может быть, я умолчал о том, что вас не касается, — ответил тот, но его уверенность заметно пошатнулась.