— Есть только одна вещь, это…
Она внезапно остановилась. Поднять вопрос о его корабле, который возник в ее уме как средство передвижения, даже не обсуждается. Он мог раскаиваться, но недостаточно, чтобы отдать свой корабль, даже если бы она предложила плату. Кроме того, ее совершенно раздражало неудобство планирования своего путешествия согласно корабельному расписанию. Но она все же не хотела иметь свое собственное судно.
Но он вдруг показался ей таким чувственным. Сильный жар в его глазах парализовал ее. Что, черт возьми, она сказала? Она резко вздохнула.
— О, какое несчастье, ты настолько ошибаешься, что это просто поразительно. Не было ничего предосудительного в том, что я сказала. Конечно, это не то о чем ты подумал.
— Так что же у меня есть?
— Ничего! — огрызнулась она, беспокоясь о том, какой оборот принял их разговор. — Я потеряла ход своих мыслей. Я не могу вспомнить то, что собиралась сказать. Так что не упоминай об этом снова.
Он искренне вздохнул. Она прочувствовала это аж до кончиков пальцев. И жар все еще был в его взгляде…
Он в два шага преодолел расстояние между ними и привлек ее, все еще сильно упирающуюся. Его поцелуй был столь же горяч, как и его взгляд, как она и предполагала. И она не оттолкнула его. О, нет, она обхватила его своими руками. Те чувства волнения и желания, которые она испытывала в той комнате в Нортгемптоне, когда он касался ее, нахлынули снова, волнуя ее, делая ее…
— Ты плохо умеешь врать, — высказался Бойд.
Она мгновенно прогнала свои фантазии, краснея оттого, что у нее сейчас возникли такие мысли о нем, стоящем перед ней; она стала увиливать.
— В действительности, я профессионал в этом деле. Я превосходна в этом. Ты был бы весьма удивлен, если бы это имело значение. И я уделила тебе больше времени, чем ты того заслуживаешь. Мне нужно встать рано утром, чтобы закончить все мои дела здесь, поэтому я иду ложиться спать. Пожалуйста, передай мои наилучшие пожелания и доброй ночи Мэлори, если захочешь.
— Кэти!
Она завизжала, как только он догнал ее, так как тот поцелуй, который она только что представляла, был все еще свеж в ее памяти. Она выбежала из зала вверх по лестнице. Он, вероятно, не собирался удерживать ее, но она позволила ему подойти к ней, уставшей от тех чувств, которым пыталась сопротивляться в этот вечер. Какой ужас, она болтала как деревенщина!
Это был тот последний взгляд, когда она точно знала, о чем он думал… и что хотел с ней сделать. И в воображении она позволила ему! И как, к дьяволу, она собиралась ложиться спать, когда представила себе, как бы произошла та встреча, если бы он был прощен?