Ключевский не рассчитывал, что его «партизанское телевидение» протянет так долго. Пару лет назад он поднял на ноги загибающийся интернет-канал, привел в учредители правильных людей, которым интересна была независимая дискуссионная площадка. Новые учредители тоже не надеялись, что затея долго проживет, но решили попробовать. Уж больно заманчивая идея — свое телевидение, совсем как настоящее, маленькое только, а глядишь, вот немного удачи, и в большое вырастет… И все же как взялся Ключевский за это дело, готовый закрыть его и забыть, так и вел по сей день. Не мог отделаться от мысли, что участвует в детской забаве, милой игре, из которой его рано или поздно взрослые дяди попросят выйти.
Он мог очень многое в этой стране, однако у него тоже были свои пределы дозволенного, как у любого тут, будь ты хоть премьер-президент.
Но пока что ему было хорошо. Вот здесь — хорошо.
У Ключевского были особые причины любить свой телеканал. Он неспроста старался почаще сюда заезжать. Временами накрывало ощущение, будто ему тут улыбаются стены. Насколько он знал, никому и в голову не приходило, какие воспоминания связывают генерального продюсера с этим местом.
Эфир закончился, гости привычными движениями отстегивали микрофоны, ведущий Дима отдувался и мотал головой, словно запаленная лошадь. Ему сегодня туго пришлось. Трейдер Герасименко что-то сказал депутату Шугаеву, все засмеялись. Адвокат Страхов достал из-под стола портфель, который всегда носил с собой будто ядерный чемоданчик, и расстегнул замок. Прогрессивный мыслитель Беленький облизнулся.
— Ну… Распорядись, чтоб накрывали на стол! — сказал Ключевский Ане и вышел к друзьям.
Помещение, где работал телеканал, с непривычки могло ошарашить: уж больно тут все отличалось от Останкина с его «коридорной системой». Входя, ты оказывался в огромном зале с редкими колоннами. Вдоль стен за хлипкими стеклянными перегородками — «офисы», в правом торце прозрачная стена аппаратной, а перед ней совершенно открыто расположилась «студия» — просто большой стол, окруженный камерами и условно отделенный от зала стенкой-монитором. Во время эфира на заднем плане кто-то постоянно ходил по своим делам, а то и бегал, и это шевеление придавало картинке дополнительную живость, эффект того, что все взаправду. По-настоящему закрытых мест тут было всего два: гримерка, она же гардеробная, да туалет.
Под потолком змеились коммуникации.
Посреди зала красовались два облезлых железных чана, превращенных в цветочные горшки — если так можно назвать нечто размером со скромную клумбу.