- Ты что, не знаешь, как отдавать честь, рядовой?
- Никак нет! – ответил Григорий и посмотрел на спросившего.
На тротуаре стоял маленький майор с начищенной до блеска медалью, по виду явный тыловик.
- Виноват товарищ майор! - произнес Григорий, возможно, таким тоном, как будто это не имело значения. - Я вас не увидел.
- Как ты смеешь так разговаривать с офицером?
Майор бойким петушком подскочил к солдату и закричал фальцетом:
- Как ты стоишь?
- Нормально стою.
- Сомкнуть ноги вместе!
- У меня нога сломана на фронте…
- Смирно!
Григорию почти смеялся от вида этого придирчивого коротышки, но тот был чрезвычайно серьёзен. Нарушитель воинской дисциплины покраснел от гнева, но замер по стойке смирно. Лощёный маленький выскочка сверлил его пронзительным взглядом, потом сказал:
- Теперь иди на то место, где был, и отдай мне честь так, как тебя учили.
- Я нахожусь на излечении в госпитале…
- Давай, давай! - понукал он рядового. - Чего ждешь?
- Нога болит.
- Тебе уже давно пора быть на позициях.
Григорий посмотрел на его сверкающую медаль и подумал, как долго занял бы процесс её полирования в узком окопе. Вот бы кого засунуть на фронт!
- Что ты на меня так уставился? Делай, что тебе говорят.
- Есть!
Шелехов с трудом подавил желание его задушить, всё же сказались года проведённые в лагере. Вместо этого отступил на пару шагов и промаршировал, как на параде, мимо, отдавая честь, как положено по уставу. Напряжённой спиной он поймал сочувствующие взгляды прохожих на улице.
- Досталось тебе браток.
…На следующий день Григория выписали. Они с сержантом Захаровым стояли на пустой дороге и ждали грузовик, который должен был подбросить их до нового места несения службы. На душе было так горько, что хотелось кричать.
- Как хорошо, что наши командиры увидели тебя в том бою. – Отчего-то веселился Захаров. - Дальше будем служить вместе, тебя прикомандировали к нашей части.
- Не всё ли равно где служить? – буркнул расстроенный сослуживец. - Всё равно помирать…
- Нет, брат не скажи.– Не согласился Анатолий. - Нашу шестую бригаду десантного корпуса нынче разворачивают в стрелковую дивизию.
- Ну и что?
- А то! – удивляясь недогадливости собеседника, воскликнул сержант. - Всех ветеранов, которые остались после боёв в Киеве повысят в звании.
- Ну?
- Тебе дадут младшего сержанта, мне соответственно старшего.
- Вот радость! – С иронией сказал Григорий и отвернулся.
Захаров наконец-то замолчал, он понял, что Шелехову не до него. Он действительно думал только о Юлии. Когда они прощались, она попыталась улыбнуться, но её глаза были полны слёз: