- Но почему немец топал в одиночку? Почему не было патрулей?
Уже несколько дней советское командование безуспешно пыталось получить пленного—«языка». Совершали подвиги в тылу врага профессиональные разведчики, гибли специальные отряды, а пленного добыть никак не удавалось.
- Неисповедимы судьбы человеческие!
Сам командарм матюкал за это подчинённых так, что лопались телефонные аппараты. Начальство не знало, что делать. И вдруг, нежданно-негаданно, заморыш разрешил тяжёлые проблемы.
- Герой!
Правда даром для Петьки этот подвиг тоже не прошёл. Вскоре он обморозил обе ноги. Неутешительный диагноз, обозначенный в истории болезни, оказался однозначным:
- «Обморожение пальцев ног — второй степени, левой пятки — третьей степени, правой пятки — от второй до третьей степени».
Только позднее он узнал, как близок был к тому, чтобы потерять ступни.
- Должно быть, ты везунчик, - сказал горбоносый полевой хирург. – Днём позже я тебе ничем не помог бы...
- Да уж, везунчик!
Когда солнце стало пригревать по-настоящему, а снег начал незаметно таять, Петя в первый раз встал на ноги.
- В тылу жить можно! – за время болезни он окреп и похорошел.
Промёрзший после военной зимы украинский чернозём, наконец, отогрелся, и вся местность вокруг превратилась в сплошные болота. Врачи санитарного батальона слоями срезали гниющую плоть и накладывали жутко вонючую мазь, больше они ничего сделать не могли.
- Интересно из чего её делают? – недоумевал наивный солдат. – Почему лекарства всегда неприятны на вкус и вид?
Впрочем, она мало помогала в лечении, нижние конечности продолжали гнить. Онемелость постепенно уступала место чрезвычайной чувствительности, и тогда смена повязок, любое малейшее прикосновение, вызывало адскую боль.
- Ты лучше держи ноги высоко поднятыми, - советовали опытные больные.
- Зачем?
- Так будешь меньше чувствовать, как в них пульсирует кровь.
Прошла не одна неделя, прежде чем боль стала постепенно утихать. А когда дороги стали пригодны для передвижения, Петю вместе с частью раненых, больных скарлатиной и желтухой погрузили в санитарную машину и доставили в госпиталь Ворошиловграда.
- Здесь идеальное место для восстановления сил, - хвастался сосед Шелехова по палате Гена Шахов. - Никакой тебе сокрушительной шрапнели, никаких пролетающих мимо смертоносных пуль.
- Ничто не напоминает мне о передовой.
- Вот именно…
Название «госпиталь» показалось Петру некоторым преувеличением. Госпиталь в его представлении это белоснежное постельное бельё и чистенькие медсестры. Здесь же пациенты лежали в исподнем и фуфайках на тряпичных матрацах прямо на полу. Медик, молодой врач с манерами карьериста, делал обходы раз в день, чтобы записать жалобы солдат.