Закончив сбор трофеев, мы погрузили их на лошадей и отправились в Верею. Поздно вечером мое войско вернулось в усадьбу с победой. Я доложил Пелагее о результатах набега на Колпино и сдал трофеи и пленников. Митрофан все еще мародерствовал в усадьбе Путяты и, похоже, решил вывезти оттуда все до последнего гвоздя. Увы, но оказалось, что мне не с кем обмыть победу и похвастаться своими подвигами, поэтому я отправился спать.
Следующий день опять оказался заполнен под завязку неотложными делами и заботами, а также разбором полетов после нападения бандитов на боярскую усадьбу. Жестокая реальность заставила меня сделать срочные выводы из недавних ошибок и организовать караульную службу по всем правилам Устава гарнизонной и караульной службы, который я ненавидел всеми фибрами души, но знал хорошо.
Несмотря на конец октября, погода стояла на удивление теплая и снег еще не выпал. Однако зима была не за горами, и караульное помещение в надвратной башне срочно было оборудовано печкой, а также топчанами для отдыха начальника караула, часовых и разводящего. Перед дверями, ведущими из башни на стену, мои бойцы пристроили тамбуры, а бойницы получили надежные задвижки с глазками, чтобы посторонний не мог незаметно подобраться к башне и перестрелять караул.
В таком же срочном порядке в подклети боярского терема была организована тюрьма для захваченных в плен членов семьи Путяты и уцелевших бандитов. Холодный чулан рядом с кухней и поруб во дворе как место заключения не выдерживали никакой критики, а боярыня Ефросинья – так звали пленницу – и ее холопы должны были дожить до княжеского суда.
Рота усердно зубрила спешно составленный мною устав и репетировала развод караула по новым правилам, параллельно неся караульную службу. Теперь застать нас врасплох было сложно, и примерно через неделю жизнь усадьбы начала возвращаться в мирное русло, конечно, с учетом новых реалий. Боярыня все это время проболела и в мои дела не вмешивалась, а потому все нововведения были утверждены явочным порядком.
Пока я вносил коррективы в боевую подготовку и укреплял обороноспособность усадьбы и Вереи, Митрофан почти всю неделю провел в Колпине – грабил удел покойного Путяты. Опасаясь, что мужики растащат наши трофеи, мой начальник штаба всего пару раз приезжал в Верею с обозами, да и то на пару часов.
Наконец Митрофан Хромой окончательно вернулся в усадьбу с последним обозом награбленного добра, и у нас появилась возможность обсудить планы на будущее. Пелагея оправилась от болезни, но была еще слаба, и решение всех возникших проблем полностью легло на наши с Митрофаном плечи.