Шура счастливая, от того, что всё прошло хорошо, коротко и крепко заснула. Шёл ей всего двадцать второй годок и жизнь впереди представлялась бесконечной...
В саду за домом разрывались от любви певучие соловьи. Мир по ежегодному плану стряхивал с себя остатки долгой зимы и поэтому был вечен. В открытое окно комнаты врывался клейкий запах раскрывавшихся берёзовых листочков. Вокруг цвела и шумела буйная весна 1968 года...
Первым в мужском отделении жилого сектора Убежища проснулся Зоотехник, молодой и высокий человек, с искривлённой от рождения спиной. Быстро и бесшумно встав со своего недружелюбного ложа, он, потягиваясь на ходу сухим, жилистым телом, энергично, но выставив для страховки вперёд руки, перешёл в соседнее помещение. Там размещалась животноводческая ферма, где плодились и набирали вес его подопечные. Тут находилось рабочее место, к которому он был по-настоящему привязан.
- Как вы тут без меня? – он вслух поприветствовал обитателей питомника. - Сейчас будем кормиться, только сделаю кое–что…
Естественно никто не ответил. Однобокую тишину Убежища нарушали лишь приглушённые звуки падающих капель воды, тяжёлые, потому что насыщенные жизнью. По соседству, в комнате со специальными лотками, таяли необъятные глыбы льда, добытые бригадой Шахтёра.
- Повар срочно требует сверки отчётности за прошлый месяц. – Усмехаясь, подумал Зоотехник. Он не любил скучных цифр и предпочитал живую работу. - Опять будет полсмены энергично и въедливо выискивать расхождения в десяток тушек!
Он на ощупь, привычным движением, включил дежурное освещение. Маломощная лампочка осветила крохотный тамбур, перед герметичным входом на животноводческую ферму. Зоотехник относился к числу немногочисленных привилегированных граждан, имевших в своём распоряжении доступ к аккумуляторным батареям. Впрочем, он редко пользовался драгоценной энергией, довольствуясь подсветкой грибковой плесени, щедро разросшейся по бетонным стенам. Его подопечным свет вообще был не нужен…
- Только бумагу переводим на дурацкие отчёты! – возмутился он и шумно сел за крохотный письменный стол, сбитый из досок снарядного ящика. - Пишем, пишем, а работать когда?
Только он собрался сочинять неблагодарный отчёт, как входная дверь резко, с пронзительным визгом открылась, и в проёме появился ранний посетитель. Зоотехник не смог сдержать возглас и в его голосе причудливо сплелись восторг, испуг и уважение:
- Патриарх!
- Тише...
- Так рано... - удивился вежливый Зоотехник. - Вы ко мне?
- К кому же ещё?
- Проходите, садитесь, – он вскочил, уступая единственный стул. - Какая честь!