Волк тоже побежал охотиться; следом за ним увязались Рип и Рек, явно полагая, что Волку повезет больше, чем Тораку.
На озере Торак топором прорубил во льду отверстия и опустил в воду толстые лески, сплетенные из волокон сосновых корней, прицепив к ним крючки из шипов можжевельника, прихваченные из Лесу. Чтобы лунки не замерзли в ночи, он набил в них веточек и прикрыл снежком, а рядом с лунками воткнул свой нож, желая отпугнуть Рипа и Рек, — нахальные вороны вполне способны были вытянуть лески и украсть улов.
Снова выбравшись на берег, Торак обошел озерцо кругом. Вокруг на первый взгляд было совершенно пусто, но его глаз охотника подсказывал, что это далеко не так. Он заметил следы, оставленные крыльями серой совы, нырявшей в снег во время охоты на лемминга. Чуть дальше он обнаружил несколько неглубоких ямок и возле каждой небольшую кучку замерзших экскрементов: здесь передыхала, сбившись вместе, стайка белых куропаток. Однако истоптанный птичьими лапками снег и отсутствие глубоких нор свидетельствовали о том, что куропатки здесь не ночевали. Белые куропатки обычно летят высоко и прямо с высоты ныряют в мягкий снег; в результате получается глубокая и совершенно неприметная снаружи норка.
А еще куропатки любят отдыхать на березовых ветках. Торак сломал несколько карликовых березок высотой по колено, сбил с них лед и воткнул там, где снег был относительно неглубоким, чтобы соблазнить куропаток видимостью удобного убежища, а сам поставил туда силки из побегов плюща. Такие же силки он поставил и у зарослей ивняка, надеясь, что попадется тетерев.
Выше по склону Торак обнаружил следы зайца. Дойдя по ним до обдуваемой всеми ветрами вершины холма, он поставил силки в том месте, где зайцу так или иначе придется выскочить из спасительных зарослей, чтобы пересечь открытое пространство. Зверек будет думать только о том, как бы поскорее преодолеть опасный участок, и вряд ли обратит внимание на ловушку.
К этому времени у Торака даже голова закружилась от голода. Но он знал, что на ужин его в лучшем случае ожидает жалкая горстка лесных орехов. Темно-синее небо было ясным, холодным, усыпанным яркими звездами. Луна еще не взошла, но и при свете звезд далеко на горизонте видны были черные клыкастые вершины Высоких Гор, а над ними тускло светилась красная зимняя звезда — глаз Великого Зубра.
«Когда красный глаз бывает в зените, — говорил Тораку умирающий Отец, — злые духи обретают наибольшую силу».
Повелительницу Филинов и ее жутких слуг и сообщников Торак по-прежнему представлял себе совершенно отчетливо, а вот лицо Отца отчего-то видел неясно, точно некое светлое пятно.