Тема, однако, себя не исчерпала.
- Ты говоришь с таким напором, Хайнц, что я сразу даже не нахожу, что ответить. Но я не совсем с тобой согласна. Особенно по поводу "плакать за свои деньги". Тогда получается, что настоящей жизни, трагедии нет места в кино.
- Конечно, я утрирую. Излагаю в доступной форме.
- Бессовестный! Потом ещё не доволен суфражистками.
- Но если серьёзно, таланту всюду есть место. В любом жанре. Только законы жанра надо соблюдать. Таланты это могут. Всё просто, - он увидел, что она хочет ответить, но перебил: - Малыш, есть вещи, которые я не переношу в кино. Отсутствие темпа. Это не живые картины, это - другой вид искусства. Извини, но ваш, русский кинематограф заражен этим больше, чем другие. Меня тягучесть раздражает. Как камень в ботинке. Я не могу реагировать на пейзажи, когда у меня в ботинке камень.
- Такой кинематограф просто не соответствует твоему темпераменту.
- Ах, оставь. Я не южанин. Я очень сдержан в отношениях с людьми. Ты - другое дело. С тобою я сам себя не узнаю. Знаешь, ты изменила меня. Нет. Не возражай. Я никогда себя так не вёл с женщиной. И не мог так себя вести. Я был другим.
- Нет, Хайнц. Не бывает. Такого не бывает. Всё в тебе было. Кто-то должен был только открыть этот ящичек. Темперамент у тебя всегда был, иначе чего бы ты добился в жизни?
Вышли они немного раньше, чтобы за полчаса забрать заказанные по телефону билеты.
- Тебе нравится Том Хэнкс? Кто твой любимый актёр? - Хайнц ожидал, что она будет думать, но Лора ответила сразу:
- Джон Траволта.
- Этого ещё не хватало! И так быстро отвечаешь! Что в нём такого? После Pulp Fiction ни одного хорошего фильма.
- Это неправда. Ты из ревности так говоришь.
- Я смотрел до того. И мне не понравилось.
- Наверное, он на тебя немного похож.
- Он на меня ни капли не похож. Это возмутительная и наглая ложь! Ни в чём. Я даже и близко не такой толстый.
- Хорошо-хорошо. Ты - между Saturday Night Fever и Pulp Fiction. Но тот же тип. Я всегда чувствовала, что мне нужно.
- Я намного ближе к Saturday Night Fever, - примирительно пробурчал Хайнц, потом хмыкнул: - Джон Траволта. Мне так никто не нравится, даже и не снится.
- Правда?
- Иногда снятся две. Но обе - ты. А тебе снятся эротические сны?
- Нет. Уже давно.
- А фантазии? Есть у тебя какие-нибудь фантазии? Что-нибудь такое, что даже себе не говоришь. Не формулируешь.
Она помолчала, думая.
- Да.
- Скажи.
- Нет.
- Ну, Рыжий! Я тебе всё говорю.
- Я хочу, чтобы нас с тобою кто-то увидел, - она смущенно уткнулась ему в грудь.