— К новому доктору?
— Да.
Натан взглянул на нее. А потом медленно поднял кружку с молоком и вылил ее содержимое на ковер.
Кэтрин глубоко вздохнула. Она не сердилась на него — пока не сердилась, — но зато почувствовала растущую ярость к Пруденс, которая бросила ее, вынудив улаживать ситуацию самостоятельно.
— Как невежливо, Натан. Только плохие мальчики выливают молоко на ковер. Ты ведь не хочешь быть плохим мальчиком?
Нижняя губа Натана начала дрожать. Потом он выпятил ее и энергично закивал:
— Я плохой! Плохие мальчики не ходят к доктору!
В глазах у него стояли слезы. Крупные непролитые слезы, ранившие Кэтрин еще сильнее, чем откровенные рыдания.
— Доктор Орфино тебе поможет, — настаивала она. — Он вылечит тебя, и ты будешь большим и сильным и сможешь играть с другими детьми.
— Доктора не помогают! У них иголки!
— Однажды тебе станет лучше.
Натан пристально взглянул на нее и отчетливо произнес:
— Гребаный доктор!
— Натан!!!
А потом он добавил каким-то противным, хитрым голосом, который она прежде никогда не слышала:
— Я знаю, ты хочешь меня убить.
У Кэтрин замерло сердце. Она стояла перед своим сыном в ужасе, изумленная, охваченная чувством вины. А в следующее мгновение она поняла: мальчик все слышал. Все эти ужасные вещи, что они с Джимми говорили друг другу, когда ссорились.
Ей захотелось исчезнуть. Повернуть время вспять. Джимми вернется. Пруденс тоже. Тогда она скроется — просто выйдет из дома и отправится на курорт, оставив их разбираться со всем этим. Что она знает о детях? А о собственном сыне?
Кэтрин с трудом вздохнула и пошла на кухню, чтобы Натан не увидел, как у нее трясутся руки. Она твердила себе: теперь ты главная. Это естественно, поскольку Джимми умер. Больше никаких извинений, никаких побегов. Вся ответственность лежит на ней.
Она взяла бумажное кухонное полотенце и вернулась в гостиную. Натан выглядел уже не таким уверенным. Он сидел, прижав подбородок к груди и подняв плечи почти до ушей.
Кэтрин чуть не разрыдалась. Нельзя, теперь она главная. Вся власть в ее руках. «Прости меня, прости меня. Господи, Натан, мне так жаль».
Она протянула полотенце. Прошла секунда — Натан его взял.
— Пожалуйста, вытри молоко.
Он остался в прежней позе.
— Давай половину вытру я, а половину ты. Мы сделаем это вместе. — Она забрала у него рулон и оторвала кусок бумаги. Натан сделал то же самое. Кэтрин встала на четвереньки. Натана это заинтриговало, и он вылез из подушек. Она начала тереть ковер.
— Смотри, сейчас мы здесь все вычистим.
Медленно, но уверенно Натан последовал ее примеру.