— Не пойму. У Джимми была пушка. Он целился в жену и ребенка. Неужели это ни для кого ничего не значит? Даже для его родителей?
— Все очень сложно.
— Потому что он богат? И у него собственный дом? Издевательство над семьей — это издевательство над семьей. И мне плевать, сколько у него денег!
Лейтенант не ответил.
— Что? — настойчиво спросил Бобби. — Что?
Бруни снова тяжело вздохнул:
— Гэньоны не отрицают, что у Джимми была пушка и он целился в жену. Но они говорят, что главной проблемой в доме считалась его жена. Если верить их заявлению, Кэтрин Гэньон плохо обращалась с сыном. И если Джимми угрожал ей, то он всего лишь пытался спасти ребенку жизнь.
Натана весь день рвало. Потом он наконец уснул, скорченное бледное тельце выглядело таким хрупким на фоне мягких синих простыней. Его ресницы отбрасывали тень на скулы, а осунувшееся личико казалось слишком маленьким и староватым для четырехлетнего ребенка.
Утром приехали Джеймс и Марианна и внимательно осмотрели Натана (по их словам, они выскочили из постели в ту самую минуту, когда увидели сводку новостей, но для людей, которые мчались сломя голову, свекор и свекровь выглядели слишком аккуратно одетыми и причесанными).
Марианна разыграла свою любимую сцену оскорбленной добродетели. Огромные синие глаза, бледное лицо, трясущиеся руки.
— Я этого не вынесу, — повторяла она с ощутимым южным акцентом. Эта женщина сорок лет прожила в Бостоне, но по-прежнему говорила как героиня пьесы Теннесси Уильямса.
Кэтрин видела, что Марианна и Джеймс в промежутках между мелодраматическими восклицаниями делают мысленные пометки: мальчик худой, вялый и, очевидно, запуганный. Он не тянется к матери, а прижимается к няне. У ребенка свежий синяк на лбу.
Дважды Марианна пыталась отозвать невестку в сторону «на пару слов». И оба раза Кэтрин не поддавалась. Пруденс, няня-англичанка, знала свое дело, Кэтрин ценила ее за ответственность и благоразумие. Впрочем, няня пока еще не освоилась в доме, и потому Кэтрин понятия не имела, как девушка поведет себя, если на нее надавить (Кэтрин приказала никогда не оставлять Натана наедине с бабушкой и дедушкой). Джеймс, например, мог быть крайне обаятельным. Ему ничего не стоит попросить Пруденс принести ему чашку чаю — и тогда война будет проиграна.
Кэтрин не могла пойти на такой риск. Не сегодня.
Конечно, Марианна и Джеймс предложили ей с Натаном пожить у них. После «ужасных событий» минувшей ночи им, разумеется, нужно куда-то перебраться — подальше от «места трагедии». «Ради Бога, Кэтрин, подумай о сыне. Он очень плохо выглядит».