— Видится ли вам выход из того тяжелейшего положения, в каком оказалась Россия? Валентин Распутин, с которым я недавно беседовал, говорил о вашем отчаянии. Насколько глубоко оно?
— Отчаяние во мне приобрело уже какой-то тотальный характер. Единственный выход, по-моему, если он вообще возможен, — в достижении согласия. Научиться разговаривать друг с другом, даже если мы друг друга не принимаем и не вполне понимаем. К сожалению, психология нашей интеллектуальной элиты иная: «Кто не с нами, тот против нас». Уверен, что и это мое интервью будет переврано и извращено именно в духе помянутого постулата.
— Не думаете ли вы все-таки вернуться на Родину? Со стороны, может быть, многое даже виднее в родном доме, но ему-то нужны такие дети, как вы, как тот же Александр Зиновьев. Каково настроение сейчас в российской эмиграции, особенно третьей волны?
— Сперва о своем возвращении. Начнем с того, что домой меня никто никогда не звал и сейчас не зовет. Даже когда мне вернули гражданство, я узнал об этом не в нашем посольстве, а из газет. Когда же бывший главный редактор «Знамени» Григорий Бакланов и главный редактор «Комсомольской правды» Владислав Фронин обратились в правительство Москвы с просьбой вернуть мне конфискованные у меня и у моей жены квартиры, я получил в ответ предложение… выкупить их! Разумеется, за доллары. Пришлось ответить резковато, но откровенно: скупкой краденого в отличие от вас я никогда не занимался.
Да у меня и денег нет, чтобы покупать жилье. Так куда же возвращаться? Что меня здесь ждет? В свое время мне предложили дать факс Полторанину — с просьбой выделить комнату в Доме прессы для «Континента». По моим сведениям, очень достоверным, он сказал: «Пока будет выступать против нас, ничего не получит». Вот его представление о демократии. Что ж, спасибо: такой ценой никаких подарков от вас, господа, получать не хочу.
Уместно вспомнить чешский опыт. Там президент Гавел сразу после своего избрания пригласил всех политических эмигрантов вернуться в родную страну. Им были выданы компенсации за все годы, проведенные на чужбине, и, конечно, жилье. Если бы и у нас был применен такой вариант, многие вернулись бы.
А настроения нашей эмиграции… Очень разные. Правда, после октябрьских событий, как и внутри страны, произошла довольно разная поляризация. Кровь развела. Причем многие люди даже либерально-демократических взглядов осудили действия властей: Синявские, Валерий Чалидзе, Павел Литвинов, Петр Егидес и другие. А вот человек с такой, казалось бы, обостренной моральной чувствительностью, как Солженицын, одобрил эту кровавую бойню: она, дескать, неизбежна была в борьбе с коммунизмом! Жутковато, но факт…