Она могла проснуться под утро и требовать этого. Точнее, не требовать, а доводить Антона до возбуждения. Он просыпался от того, что ее рука была в его трусах. Спросонок возбуждение накатывало мгновенно. Он, еще до конца не проснувшись, уже ощущал, как Оксана тяжело дышит. Глаза ее были закрыты, может, она еще и не проснулась до конца. И в эти минуты она была беззащитна, как девственница. Она стонала, скулила, стыдливо отворачивала лицо, но ее руки впивались ему в спину, царапали ногтями…
Они никогда не говорили о сексе, никогда его не обсуждали. С того самого первого раза, когда Оксана отдалась малознакомому Антону Филиппову на свадьбе у Лукьянова, затащив его в темный пустой павильон загородного клуба. И после первого раза, когда он, довольный, удовлетворенный, попытался осыпать ее нежными шептаниями, она зажала ему рот рукой и приказала замолчать. Именно приказала.
Антон долго скрывал от себя самого, что его личность утеряна давно и окончательно. Он ждал, жаждал секса с Оксаной, но это происходило нечасто. Бурно, странно, но нечасто. И он ждал этого, бесился, изводил себя сомнениями и самобичеваниями, но ничего не хотел менять. Главной в семье была Оксана, так получилось само собой. Того, что зарабатывал Антон как художник, не хватало практически ни на что. Что-то существенное он получал вообще крайне редко, на больших заказах. И тогда Оксана вела его по магазинам или на свой Черкизовский. И Антону покупали либо новый свитер, либо джинсы, либо летние легкие брюки. На все остальное зарабатывала Оксана.
Если Антон начинал об этом думать, то чувствовал себя униженным. Если он начинал думать о сексе с женой, то тоже начинал чувствовать себя униженным. Не меньшее унижение ему доставляло и то, что его творчество редко у кого вызывало хотя бы одобрение. И у Антона появлялось ощущение, что его все используют. Используют собственники выставочных салонов или организаторы выставок, чтобы подчеркнуть достоинство тех или иных художников на его фоне. Использует жена для секса. Когда это нужно ей, а не ему. И тогда казалось, что его использует и Мишка. Использует для самоутверждения, для того, чтобы в своих глазах подчеркнуть собственную значимость. И Антон Филиппов замыкался в себе, сутками не выходил из мастерской. Если бы он мог, то бился бы в истерике, но не мог. Он мог только сидеть, зажав голову руками и стиснув зубы. Иногда он был готов убить кого-нибудь из тех, кто так цинично размазал его жизнь. Как плевок ботинком на асфальте. Или кого-то из тех, кто живет, радуется жизни и смотрит мимо него или сквозь него. Кого-то из тех, у кого жизнь удалась и кому наплевать на то, что рядом ходит, мучается, страдает от безысходности Антон Филиппов.