* * *
Генерал Орлов слушал доклад сыщиков и чертил карандашом узоры на листе бумаги. Он не задал ни одного уточняющего вопроса, ни разу не перебил Гурова. Практически Петр Николаевич ни разу не поднял на сыщиков глаз.
– Мы считаем, что ситуация тупиковая, – неожиданно брякнул Крячко. – Отработаны все версии. Новых нет, а ждать, что всплывет на черном рынке, можно до морковкиного заговенья.
Гуров покосился на друга. Он понял, что Стас все это сказал умышленно. Не потому, что он так считал на самом деле, а потому, что хотел спровоцировать шефа хоть на какое-то признание. Какого черта двух полковников из главка гноят на этом заурядном деле, которое находится в юрисдикции МУРа и прокуратуры округа?
– В самом деле, Петр, – сказал Гуров, – может, посвятишь в тонкости большой политики?
Орлов долго молчал, водя карандашом по бумаге. Потом поднялся и подошел к большому окну кабинета. Генерал молчал и смотрел на ярко освещенную вечернюю улицу, проносящийся поток машин и разноцветные огни рекламы.
– Лева, ты помнишь, что говорил мне год назад? – спросил Орлов. – Вот в этом самом кабинете?
– Я много чего говорил в этом кабинете и год назад, и месяц назад, и на прошлой неделе…
– Перестань, пожалуйста, – устало попросил Орлов и сел в свое кресло.
Вот такая тихая просьба, прозвучавшая второй раз за истекшую неделю из уст генерал-лейтенанта милиции, человека жесткого, непримиримого, сказала Гурову многое. Видать, все очень серьезно, и, видать, силы Петра Николаевича Орлова не беспредельны.
– Ты сказал, что твое место тебя вполне устраивает, – напомнил Орлов. – И ты сказал, что не желаешь ни за какие погоны и пенсии играть в игры с политиками от грязного бизнеса и бизнесменами от грязной политики. Вы в самом деле со Стасом считаете, что главный сыщик страны может быть вне политики?
– Давай, давай, Петр! Колись. Ты уже созрел для того, чтобы давать показания.
– Пошел ты… Ладно, мужики. Только не ждите, что это поможет вам в розыске.
– Тогда какой смысл говорить об этом? – разочарованно сказал Крячко.
– А такой! – вдруг разозлился Орлов и хлопнул ладонью по крышке стола. – Такой, что вы поймете, что стоит на кону, и будете пахать за десятерых.
– Плохо тебе, Петр, – понимающе кивнул Гуров, – устал ты.
– Устал! – рыкнул Орлов. – Мне стрелять хочется… Ладно, ввожу вас в курс дела и объясняю, почему это дело мне нужно обязательно раскрыть. И в кратчайшие сроки. Поэтому я вас и подключил.
– Без дифирамбов, пожалуйста, – хмыкнул Гуров. – Мы не институтки.
– Начальник главка в любом министерстве, – продолжил Орлов, проигнорировав замечание Гурова, – это человек министра. Это неизбежно. Либо ты работаешь в команде и в интересах команды, либо ты не работаешь вообще. Каждый министр – человек своего братства в политике, поэтому он и министр. И играет он по правилам братства – в те ворота, в которые ему велят. Это в райотделах Урюпинска да у вас вот со Стасом можно заниматься только преступностью и отвечать за раскрываемость, за соблюдение законности, секретности в оперативной работе и так далее. А вот я вынужден еще и в политические игры играть. И не дай вам бог узнать, чего это мне стоит и еще кое-кому! Мне мало хорошо на коллегии выглядеть, мне важно министра не подставить. И тех, кого он подставить не хочет. И будь у меня хоть на грош сомнений в их порядочности, плюнул бы и ушел на пенсию. Это усвоили?